Повесть о балтийском матросе

Руководители мятежа успели удрать. Генерал Козловский вместе со своим штабом, захватив всех пожарных лошадей, бежал в Финляндию. Где-то на запятках саней устроился и Петриченко. Члены «ревкома» не успели оглянуться, как исчезли их «вдохновители»…

Дыбенко — комендант Кронштадта. Он только что вернулся к себе в штаб после выступления на линкоре «Петропавловск». Побывал у раненых бойцов, вручил им награды. Теперь в штабе просматривает списки членов так называемого «ревкома» и головой покачивает: «Подобралась уголовная шпана и вовсе не беспартийная, как афишировали себя в «Известиях» — газете «ревкома»». Среди «руководящей семерки» один беспартийный — учитель и, пожалуй, самый порядочный — явился с повинной: сказал, «заблуждался я». Остальные — четыре анархиста, один меньшевик, один член партии народных социалистов, а один назвал себя даже «люмпен-пролетарием». Секретарь газеты «Известия» — поп-растрига «Отец Сергий»… Разные были и матросы мятежного острова: некоторые — явные враги Советской власти, многие обмануты.

Делегаты съезда и гости, участвовавшие в подавлении мятежа, уехали в Москву. Дыбенко остался в Кронштадте. Скоро вызвали в Москву и его. Он уже знал, что награжден орденом Красного Знамени. Приказ получил. В нем сказано, что третьим орденом награждается за личную храбрость, самоотверженность и искусное управление войсками при штурме Кронштадта. Теперь у него три ордена, именное оружие, золотые часы, гнедой конь Ветер — награды за участие в сражениях гражданской войны…

Делегаты и гости X съезда партии, возвратившиеся из-под Кронштадта, 22 марта встретились в Кремле с Лениным. Был на этой встрече и Дыбенко. Владимир Ильич рассказал об итогах съезда, о замене разверстки натуральным налогом, об анархо-синдикалистском уклоне и борьбе за единство партии. «Как-то восприняла Шура слова Владимира Ильича на съезде, сказанные о «рабочей оппозиции», о спорах в партии, об уклонах?» — думал Павел. Ведь это касалось непосредственно ее, Коллонтай, и ее единомышленников, возглавивших оппозицию, когда Ленин говорил на съезде, «что между идеями и лозунгами этой мелкобуржуазной, анархической контрреволюции и лозунгами «рабочей оппозиции» есть связь». Ленин на съезде обратился к «рабочей оппозиции» в связи с брошюрой Коллонтай «Что такое «рабочая оппозиция»: «Вы сдавали последнюю корректуру, когда знали о кронштадтских событиях и поднимавшейся мелкобуржуазной контрреволюции. И в этот момент вы приходите с названием «рабочей оппозиции»! Вы не понимаете, какую ответственность вы на себя берете и как нарушаете единство! Во имя чего?»[17]

Припомнился Павлу разговор с Александрой Михайловной после возвращения из Кронштадта. Тогда, прочитав материалы съезда, он решительно осудил «свою Шуру».

— Мятеж мы ликвидировали силой оружия, ценою сотен потонувших в Финском заливе и павших на улицах Кронштадта, — сказал он ей. — Мятеж, восстание можно подавить оружием. А как быть с мелкобуржуазной стихией? По ней из пушек стрелять не станешь. А вот Ленин нашел такую силу! Он предложил ввести новую экономическую политику. Съезд единодушно поддержал. Здорово!

— Но это отступление, Павел, — возражала Коллонтай.

— На войне тоже не всегда одни победы…

Они поспорили и оба остались недовольны друг другом.

Все это вспомнилось Дыбенко в Кремле, когда он слушал Владимира Ильича…

После совещания в Кремле Павел Ефимович на некоторое время вернулся в Кронштадт выполнять комендантские обязанности.

«Им плыть дальше»

В Кронштадте Дыбенко пробыл недолго. Его опять отозвали в Москву. Учиться в академии отказался. «Окончу заочно». В Реввоенсовете даже обрадовались. особенно кадровики. Они подбирали замену В. К. Блюхеру, назначенному главнокомандующим Народно-революционной армией, военным министром и председателем Военного совета Дальневосточной республики. «На такую замену Василий Константинович согласится», — говорили в управлении кадров.

Дыбенко получил назначение на должность начальника Западно-Черноморского сектора обороны и командира 51-й Краснознаменной Перекопской дивизии.

Торжественно провожали воины и жители Одессы одного героя гражданской войны и принимали другого. Дом Красной Армии переполнен. Оба начдива — старый и новый — сидели рядом в президиуме.

— Люблю моряков. А ты, Павел Ефимович, просоленный балтиец! Тебе спокойно передаю нашу славную дивизию!

«Дивизия действительно знаменитая». Дыбенко знал, как она геройски штурмовала Турецкий вал на Перекопском перешейке. Вместе с воинами 2-й Конной армии 13 ноября освободила Симферополь. За боевые заслуги дивизия получила наименование Перекопской, а ее командир Блюхер награжден орденом Красного знамени.

— Не уроним чести дивизии, — заявил в ответной речи Дыбенко. — Боевую славу приумножим успехами в учебе и укреплением дисциплины в мирные дни.