Повесть о бедных влюбленных

Она еще не спит. Вот предел ее мечтаний: летом проводить две недели у моря, по воскресеньям — театр или кино, меховая шубка, как у вдовы Нези, но, конечно, более модного покроя. Эудженио тоже должен одеваться элегантно; она не позволит мужу ходить без галстука, как Мачисте. Но вскоре Бьянка забывает обо всем этом и начинает думать о нем. Как она будет выглядеть рядом с ним? Как он целует? Какие цвета ему больше нравятся — яркие или блеклые? А много ли у него родственников? Со сколькими новыми людьми ей придется познакомиться! Бьянка мечтает о своей будущей жизни с Эудженио, хотя еще не дала ему никакого ответа. Но пусть пройдет несколько дней. Надо же подумать, прежде чем принять окончательное решение. Хочется убедиться, что она действительно «произвела на него большое впечатление», и пока Эудженио подковывает лошадей, Бьянка часами следит за ним из окна.

И вот в один из апрельских вечеров Ривуара, который со дня на день ожидал предложения типографа, остановил молодой кузнец и очень почтительно, в совершенно ясных выражениях попросил у него руки его дочери. Ривуар был поражен; еще больше поразилась Клоринда; была удивлена вся виа дель Корно. Но все были довольны: Эудженио хороший парень, а достоинства Бьянки не подлежали сомнению. Теперь сам Эудженио, его брат и зять, помогавшие ему в кузнице, стали ежедневно обедать у Квальотти: Клоринда взяла их на хлеба.

Но если мыс Мачисте снова освещен, то в бухте Нези погасли все огни.

Аурора не устраивает больше приемов с чаепитием. Забыв прошлое, она мечтала, подобно Бьянке, наладить новую, спокойную жизнь. Но прошлое оказалось сильнее всех ее надежд. Чтобы начать все сначала, следовало решительно порвать со всем, что было, позабыть навсегда о семействе Нези — уехать с виа дель Корно и, пожалуй, даже из Флоренции. Ауроре надо было, говоря ее же словами, «сменить шкуру».

Год назад она считала, что освободилась от того рабства, на которое ее обрек старик Нези. Доверившись Отел-ло, она не подумала, что Отелло — часть ее прошлого. Лишь позднее она поняла, что Эуджисто Нези так сломал и поработил ее, что она до сих пор продолжает быть рабой его тени и его пороков. В минуты откровенности с Бьянкой она плакала, и это были слезы жалости к самой себе и памяти о Нези.

Но все— таки первое время она надеялась, что вместе с Отелло ей удастся создать семейный очаг, который обеспечит ей мирное будущее, надеялась, что любовь оправдает греховные чувства. Вскоре, однако, она почувствовала, что с мужем ее соединяет не любовь, а соучастие в преступлении — причина тайных мучений Отелло. Их все еще связывала тень умершего, это было как бы взаимной порукой двух убийц. Аурора поняла это сразу же, как только они вернулись на виа дель Корно; она убедилась в этом в ту ночь, когда Отелло выказал ей свое презрение. Она попыталась прибегнуть к последнему средству — униженно переносила подчеркнутое пренебрежение мужа, так же, как она сносила побои старика Нези. Она старалась таким способом вернуть себе Отелло. Но это была бессмысленная игра, и Аурора знала, что обречена в ней на поражение. Она уже видела угрозу в лице Лилианы. Развязность и цинизм, которыми иногда щеголяла Аурора, были маской, под которой она прятала свою рану. Она искала утешения в пословице: «Худой мир лучше доброй ссоры». Так говорила она Бьянке как человек, который уже сложил свое оружие, отказался от борьбы и довольствуется тем, что тешит свое мелкое тщеславие, угощая в нарядной гостиной чаем близких подруг.

Но жизнь преследует нас своими ужасами и миражами, и чтобы не погибнуть, нам приходится все время бежать — все дальше, все вперед. Лишь тот, у кого нет прошлого, может помедлить, обманутый иллюзией счастья. Тот же, у кого за плечами много пережитого, должен постоянно сжигать мусор и оставлять на своем пути золу и пепел, пока их груды не дойдут до самого горла и не погасят последнюю искру надежды. Клара вышла замуж и счастлива, а Бьянка встретила «настоящую любовь», но и для Ауроры эта весна тоже ознаменована началом новой жизни. Правда, не той, о какой она мечтала.

Это произошло вечером в день Сан-Джузеппе. Супруги только что вернулись от Синьоры. Отелло сидел нахмурившись. Он ждал, когда Аурора подаст ужин, и барабанил пальцами по столу. Креция Нези заговорила о случившемся, он ее грубо прервал:

— Замолчи! Вечно я должен выслушивать твою болтовню! Я не хочу, чтобы в моем присутствии говорили о таких мерзостях!

Мать ответила:

— Какие же это мерзости? Это несчастье.

— А для меня мерзости, — злобно сказал он. — И мне хотелось бы знать, считаются здесь или нет с моим мнением? Я — Нези!

Мать встала и швырнула на стол салфетку.

— Ты — Нези, но ты еще и мой сын. Я могла терпеть такие выходки от твоего отца, но не от тебя.

Она ушла. Супруги молча закончили ужин. Потом Аурора сказала:

— По-моему, ты должен извиниться перед матерью. Отелло ответил, что не нуждается в ее советах, а потом заявил Ауроре, что ему надо поговорить с ней.