Повесть о бедных влюбленных

Последняя сцена пантомимы происходит на виа дель Корно. Женщина уже вошла в гостиницу и, спрятавшись за дверью, наблюдает в щелку за маневрами фатторе. Она видит, как тот осматривается вокруг, останавливается на углу улицы, заворачивает к «Червиа», снова останавливается, возвращается на угол и опять озирается; потом крадется по стенке и, наконец, со всей ловкостью, на какую способен, одним прыжком влетает в подъезд гостиницы.

Пятница — базарный день (рынок бывает и во вторник, но торговля в этот день идет плохо). В реестре, рядом с именами своих жилиц, Ристори ставит по пятницам до десяти палочек, каждая из них означает взнос в пол-лиры. Появление Ристори не пугает клиентов. Они знают, что хозяин гостиницы нем как могила и к тому же сам заинтересован в посетителях. Иногда, спустившись вниз, они задерживаются в комнатушке «дирекции» поговорить с Ристори о делах; ведь у Ристори, кроме доходов от гостиницы, есть и другие — какие именно, мы скоро узнаем. Из двенадцати номеров гостиницы только в пяти живут постоянные жильцы: в четырех — уличные женщины, а в пятой — парикмахер Оресте. Оресте теперь окончательно поселился в гостинице, он платит лиру в день и не жалуется, если вечером находит свою комнату занятой. На такой случай у него в парикмахерской есть раскладная кровать. Розетта самая старая из четырех жен-шин. В гостинице живет также ее двоюродная сестра Доната, получившая от своих приятелей прозвище «Кикка» или «Киккона». Кикка высокая и толстая, настоящая башня; в пятницу у нее особенно много работы. В соседнем номере живет Олимпия, уроженка Модены, она регулярно посещает кафе в центре города и, хотя ладит с фатторе, относится к ним немного свысока. И, наконец, Ада. Ей двадцать три года, у нее погасший взгляд и увядшее лицо, черные волосы и ожесточенное сердце. Ей запрещено заниматься своей профессией, так как она больна наследственным сифилисом. Но голод и волка гонит из леса, а раз Ристори ее держит — значит, болезнь не заразна. Ведь он не рискнул бы потерять дружбу с фатторе, у которых покупает оливковое масло и муку, а потом перепродает по более высокой цене хозяйкам публичных домов с виа Альтафронте и виа дель Аморино.

Остальные проститутки имеют другое пристанище, но часто заглядывают и в «Червиа», снимают номер на несколько часов; однако и они беспрекословно платят хозяину дань в пол-лиры. Как «постоянные», так и «временные», как их называет сам Ристори, благодарны синьору Гаэтано за его помощь. Ведь Ристори приятель бригадье-ре. Если во время облав девицы попадают в руки полиции нравов, то достаточно вмешательства Ристори, чтобы их выпустили из полицейского участка на свободу, — в тюрьму Санта-Вердиана они не попадают. Ристори для них нечто вроде сборщика налогов, один из бесчисленных чиновников, на которых держится современное общество. Они благодарны синьору Гаэтано, но вместе с тем боятся и презирают его.

Связь с нашей улицей поддерживает только Розетта. Она занимается здесь своим ремеслом уже лет двадцать и, конечно, не могла не завести знакомств на виа дель Корно. Ее подруги все дни недели, кроме пятницы, ведут ночную жизнь, как мыши и светляки. Они выходят на улицу, когда совсем стемнеет, и, боясь, как бы вечер не прошел впустую, бывают слишком озабочены, чтобы думать еще о делах виа дель Корно. На этой улице их интересует только сапожная мастерская. Все же они не могут пожаловаться на обитателей виа дель Корно — никто их здесь не осуждает и не порицает. При случае корнокейцы вежливо здороваются с ними и провожают их сочувственным взглядом.

Бедняки и труженики на собственном горьком опыте убедились, что зарабатывать на жизнь приходится разными путями, а путь этих женщин, в сущности, один из самых унизительных и жалких. Даже набожная Клоринда, самая закоренелая ханжа из всех местных богомолок, не мечет против них громы и молнии. Проститутки явно мешают ей меньше, чем стук молотков Мачисте и Стадерини. Девушкам не стремятся внушить, что надо сторониться проституток, родители инстинктивно чувствуют, что если расписывать грех в черных красках и рьяно его осуждать, то это только побудит дочерей согрешить, и как можно раньше.

— Все зависит от того, как мы ведем себя дома, — сказал Антонио жене, когда Клара подросла и перед ними встал этот вопрос. — Если родители ведут себя как следует, дети будут им подражать. Ну, а если порок у детей в крови, то тогда уж не помогут ни уговоры, ни побои.

Элиза тоже часто посещает гостиницу «Червиа». Усевшись верхом на стуле, Нанни с цинической наглостью, свойственной людям такого сорта, следит за каждым ее «рейсом» в гостиницу. Нанни теперь на самом дне грязной ямы; виа дель Корно окончательно отказала ему в поддержке, которая невидимой нитью связывает обитателей соседних домов. Никто не протянет Нанни руку, чтобы вызволить его из беды. Он словно бродячий кот, который роется в мусорной яме. Однако Элизе каждый и теперь готов в трудную для нее минуту предложить свою помощь.