Повесть о детстве

— Первый раз слышу! Хотя постой, один Фрайман устраивал тебе службу?..

Больше Трофим ничего не сказал, и Сема понял, что он тоже ничего не знает.

«Осчеквалап, — с тоской повторил Сема, — какое-то страшное название! Осчеквалап! Что Это может быть?»

Он гадал и терялся в догадках. И вот однажды, когда Сема упал духом, считал уже все потерянным, ему неожиданно пришел на помощь дед. Вернувшись после своей обычной прогулки по местечку, он, улыбаясь, потер руки, позвал в комнату бабушку.

— Нет, Сарра, — качая головой, сказал он, — я таки копейки не стою!

— Кто тебе сказал? — засмеялась бабушка.

— Я сам себе сказал. Люди умеют устраиваться. А я — нет!

— Кто эти люди? — заинтересовался Сема.

— Например, Фрайман. Ты подумай только, — дедушка поднял брови и выпятил нижнюю губу, — он уже на коне! Как только он почувствовал, что красные задерживаются, он поехал в город, выправил себе какой-то вид с печатями. И теперь ездит из местечка в местечко.

— Что же он делает? — спросила бабушка.

— Ты сама не понимаешь. Представь себе, что к тебе заходит человек, садится к столу, показывает такую вот бумагу и начинает у тебя спрашивать такие милые вещи: «А у вас не производили еще изъятия ценностей? А у вас уже был обыск?» И говорит, что он не кто-нибудь, а сам Чеквалап!

— Боже мой! — воскликнула бабушка. — От одного такого слова могут руки и ноги задрожать!

— Еще бы! — продолжал дедушка. — Потом он начинает лезть по ящикам и забирать излишки. «У буржуев, — объясняет он, — делают изъятие ценностей». И опять лезет в ящик. Можешь догадаться, что хорошая половина остается у него дома. Вчера, например, он почистил мать Айзенблита… На тебе, вдруг Чеквалап на мою голову!

— Интересно! — Сема потер руки и накинул на плечи шинель. — Теперь я все понимаю!

— Что ты понимаешь? — возмутился дедушка. — Ты можешь сейчас полететь и, энедем-пендем, доложить Трофиму, так я тебя не прошу. Еще не хватает, чтоб от меня шли доносы! Очень нужно мне наживать врагов.

— Какие враги? — засмеялся Сема. — Комиссар уже давно знает про это!

— Знает? — переспросил дедушка. — Тогда очень хорошо. Лишь бы не от меня.

Сема выскочил на улицу… Дело подходило к концу, и загадка уже не была загадкой. Пойти рассказать все Трофиму или просто взять и привести этого Осчеквалапа? Сема быстро отправился на розыски Пейси. Хотя приятель заважничал после поездки с пакетом, но все-таки ум хорошо, а два лучше…

Пейся сидел дома за круглым столом и что-то писал, открыв рот и высунув кончик языка.

— Сочиняешь? — насмешливо спросил Сема.

— Да, — недовольным голосом ответил Пейся и прикрыл ладонью тетрадь. — Можешь не заглядывать!

— Ну, слушай, — нахмурился Сема. — У меня был от тебя очень важный секрет.

— Я тебя не прошу. Можешь не рассказывать…

— Обожди… — оборвал его Сема и, стараясь быть кратким, рассказал историю Фраймана. — Как теперь быть? Пойти сказать Трофиму или просто привести его?

— Можно не торопиться, — уклончиво ответил Пейся. — А большой у него мандат?

— Как это — не торопиться? — возмутился Сема. — Он уедет, и что тогда мне останется? Гнилые подковы из-под мертвых коней! Тоже сказал!

— Что ты хочешь? — с важностью спросил Пейся, вставая со стула. — Ты хочешь, чтоб я с тобой пошел? Я готов. — Он ловко заправил отцовский пиджак в брюки и, спрятав тетрадь в какое-то тайное место, открыл дверь. — Пойдем!

У Семы была хорошая память, и он знал, как арестовывают. Но зайти в квартиру Фраймана они не решались. Все-таки Осчеквалап! И, договорившись, принялись ждать его у ворот. Ждать пришлось долго. Уже не раз с тоской заглядывал Пейся во двор, но Фрайман все не шел.

— Послушай, — заговорил Пейся, — а вдруг он не выйдет?

— Тебе уже не терпится? Жди!

— А вдруг он лег спать?

— Жди, говорю!

— А вдруг он заболел на наше счастье?

Но Сема не успел ответить ему. Сделав прыжок, он очутился рядом с Фрайманом и, вспомнив слова матроса, торжественно объявил:

— Именем революции следуйте за мной.

Фрайман с удивлением посмотрел на Сему и, рассмеявшись, ответил:

— Хорошо. Но куда вы идете?

— Вас зовет комиссар.

— Интересно, — Фрайман пожал плечами, — какие у меня с ним дела? Тут, наверно, какая-нибудь путаница. Ха! — обрадовался он, увидев Пейсю. — Два моих ученика. Через мои руки вы получили ремесло… Послушай, — обратился он к Семе, — ты точно слышал, что именно меня звал комиссар?

— Своими ушами, — твердо ответил Сема.

— Странно, — удивился Фрайман и зевнул, начиная нервничать. — Тут есть еще Фруйман, так нас всегда путают.

— Пойдемте, — хмуро повторил Сема и взял Фраймана за локоть.

— Можешь за мной не ухаживать, — закричал Фрайман, — а то ты, кажется, получишь баню!

Они подошли к дому Магазаника, и Сема, пропустив вперед уполномоченного Осчеквалапа, взбежал по лестнице.

— Комиссар у себя? — спросил он вестового.

— У себя.

— Пейся, — сказал Сема, усиленно подмигивая, — ты посиди с ним здесь, а я скажу комиссару.

Через десять минут Фраймана попросили в комнату к Трофиму. Он вошел, вежливо поклонился и сел, положив на колени шляпу. Трофим с лукавым любопытством смотрел на гостя.

— Так вы и есть Фрайман? — улыбаясь, спросил он.

— Я.