Повесть о доме Тайра

Накацуна не смел ослушаться отцовского приказания; пришлось ему отослать коня к Мунэмори. Вдобавок он послал князю стихотворение:

Чтоб увидеть коня,
к нам пожаловать было бы проще...
Неужели теперь
суждено мне расстаться с буланым,
с неизменной моею тенью?!

Князь Мунэмори на стихи не ответил, зато воскликнул:

— Да, славный конь! Но хоть конь и прекрасен, его хозяин меня прогневил — уж слишком он жадничал, даже показать не желал. Поставьте же коню тавро с именем его господина!

Люди Мунэмори изготовили клеймо с именем Накацуны, выжгли это клеймо на крупе коня и отвели его в княжескую конюшню. С тех пор, стоило кому-нибудь из гостей в Рокухаре сказать: «Хотелось бы взглянуть на прославленного коня!» — как Мунэмори приказывал: «Оседлайте этого чертова Накацуну! Ведите его сюда! Садитесь верхом на эту скотину Накацуну! Хлещите его! Дайте ему кнута!»

Гневом запылал Накацуна, услышав о таком оскорблении. «Мунэмори, подло использовав свою власть, отнял коня, который был мне дороже жизни! — сказал он. — Я никогда не прощу ему такую несправедливость! Мало того — теперь он бесчестит меня, делая посмешищем в глазах всей страны!»

Узнав об этом, Ёримаса сказал сыну

— Тайра презирают нас, не ставят нас ни во что, оттого и глумятся! Стоит ли дорожить жизнью в мире, где царит такая несправедливость? Нужно выждать удобный случай и отомстить!

Так решил Ёримаса; но впоследствии говорили, что он задумал мятеж не ради одной лишь мести, а для блага всего государства, оттого он и вовлек в заговор принца Мотихито.

Во время этих событий вспоминался людям покойный князь Сигэмори, прежний Главный министр. Однажды, приехав ко двору, он решил заодно навестить сестру свою, государыню Кэнрэй-монъин. В покоях императрицы откуда ни возьмись внезапно выползла змея длиной не менее восьми сяку и запуталась в складках его кафтана. Князь понял, что, если дамы заметят змею, они закричат от страха, государыня испугается насмерть. Крепко схватив змею левой рукой за хвост, а правой — за голову, он тихонько опустил ее в рукав своего кафтана. Потом спокойно встал и кликнул: «Есть здесь кто-нибудь из летописцев шестого ранга?»

На зов откликнулся Накацуна, служивший в дворцовой страже; в ту пору он имел звание всего лишь младшего летописца. Князь Си-гэмори передал ему змею. Накацуна принял змею, прошел через книгохранилище во двор, подозвал одного из младших чинов и со словами: «Вот, держи!» — хотел передать ему змею, но тот в страхе покачал головой и убежал прочь. Тогда Накацуна кликнул одного из своих вассалов — то был Киоу, самурай из местности Ватанабэ, — и отдал ему змею. Киоу принял ее, не дрогнув, и уничтожил.

На следующий день князь Сигэмори приказал оседлать прекрасного скакуна и отправил его Накацуне с посланием: «Преподношу вам сего коня в награду за вчерашнее ваше образцовое поведение. Пользуйтесь им, когда, закончив службу во дворце, вы под покровом ночи спешите к вашей красавице».

Накацуна, в свою очередь, послал князю ответ, гласивший: «Я безмерно счастлив, получив ваш драгоценный подарок, и восхищен мудрым поступком вашей светлости вчера вечером. Ваши движения напомнили мне танец Гэндзёраку»[356].

Отчего же князь Сигэмори был так великодушен, так мудр, а князь Мунэмори так мало походил на старшего брата? Даже в малой степени не достиг он величия брата! Больше того, он похитил чужого коня, столь дорогого сердцу владельца, и поступком сим вызвал в стране смятение. Поистине это горестно и прискорбно!

В шестнадцатый день пятой луны, едва лишь пала ночная тьма, Ёримаса с сыновьями — старшим Накацуной и младшим Канэцуной, а с ними — чиновник Летописной палаты Накаиэ со старшим сыном и наследником Накамицу и более трехсот их вассалов предали огню свои жилища и поскакали в монастырь Миидэра.

Киоу, воин дворцовой стражи, был вассалом Ёримасы. Он не успел присоединиться к своему господину. Князь Мунэмори призвал Киоу.

— Отчего ты не последовал за господином твоим Ёримасой и остался в столице? — спросил Мунэмори.

— Я всегда был полон решимости, — почтительно отвечал Киоу, — отдать жизнь за моего господина и первым прийти к нему на помощь, если бы ему грозила опасность. Но сегодня ночью, не знаю почему, мой господин не призвал меня.

Тогда сказал ему Мунэмори:

— Выбирай, следовать ли тебе за Ёримасой, изменником и ослушником государя, или перейти на сторону Тайра? В прошлом ты служил и нашему дому. Взвесь же хорошенько, где ждет тебя в будущем процветание. Говори без утайки.

— Тяжело мне расторгнуть давнюю связь с господином, которому еще предки мои служили, — в слезах отвечал Киоу, — но могу ли я принять сторону человека, ставшего врагом трона? Отныне я буду служить вам!

— Если так, хорошо! Увидишь, я не менее щедр и великодушен, чем прежний твой господин! — сказал Мунэмори и с этими словами удалился в свои покои.

— Здесь ли Киоу?

— Здесь!

— Здесь ли Киоу?