Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 4.

Но что было делать? Принц имел дурную привычку не пропускать ни одной прислужницы, будь она молода и хоть сколько-нибудь хороша собой. «Непонятно только, откуда он узнал?» — молча недоумевала Нака-но кими.

— Когда в доме гости, принц допоздна остается в главных покоях, — шептались Укон и Сёсё. — Вот дамы и разбрелись кто куда. А что мы можем поделать?

— Видали бы вы кормилицу! Воистину решительная особа! Не отходит от своей госпожи ни на шаг и не спускает с нее глаз. Мне показалось, что она способна просто оттащить их друг от друга.

Тут из Дворца пришел гонец с сообщением, что Государыня с вечера почувствовала боли в груди и снова слегла.

— Весьма нечутко с ее стороны болеть в такое время, — заявила Укон. — И все же придется побеспокоить принца.

— Теперь-то уж ничего не изменишь, — сказала Сёсё. — Так стоит ли мешать?

— Надеюсь, что еще не поздно.

«Но можно ли настолько забывать о приличиях? — думала госпожа, прислушиваясь к их перешептываниям. — В конце концов молва и меня не пощадит».

Передавая принцу слова гонца, Укон постаралась нарочно преувеличить грозящую Государыне опасность, однако он не двинулся с места.

— А кто вам об этом сказал? — недоверчиво спросил он. — Придворные вечно все путают.

— Человек, состоящий на службе у самой Государыни, он назвал себя Тайра Сигэцунэ.

Видя, что принц не желает уходить и совершенно не думает о том, какие это может иметь последствия, Укон сходила за гонцом и, проведя его в западную часть дома, принялась нарочно громко расспрашивать. Вместе с ним пришел человек, первым сообщивший им эту новость.

— Принц Накацукаса уже во Дворце, — сказал гонец. — И Дайбу из Службы Срединных покоев тоже выезжает. По пути сюда я видел, как выводят его карету.

«А вдруг Государыне и в самом деле стало хуже? Ведь и такое бывает», — подумал принц и, еще раз излив свои обиды и поклявшись девушке в верности, поспешно вышел, ибо прослыть непочтительным сыном ему все-таки не хотелось.

Девушка же, словно очнувшись наконец от страшного сна, вся в холодном поту упала на ложе. Кормилица, плача, обмахивала ее веером.

— Боюсь, что в этом доме вас слишком многое будет стеснять, — говорила она. — Такое начало не предвещает ничего хорошего. Какое бы высокое положение ни занимал принц, он не вправе настолько забывать о приличиях. Вам следует вступить в союз с человеком посторонним, это совершенно очевидно. Желая пристыдить принца, я, словно грозный демон, вперила в него взор и придала лицу своему столь свирепое выражение, что ему явно стало не по себе. Наверное, я окончательно уронила себя в его глазах. Правда, он тоже не остался в долгу и больно ущипнул меня за руку. Ну скажите, может ли столь важная особа позволять себе такое? Я еле удержалась от смеха.

— А в том доме опять бранились, — продолжала кормилица. — «Вы только о ней одной и заботитесь, а моих детей совсем забросили! — кричал господин. — Разве можно оставаться где-то на ночь, когда в доме гость? Это неприлично». Он был слишком груб с вашей матушкой. Даже простые слуги слышали, как он ругался, и жалели ее. А все из-за этого негодного Сёсё. Вы же знаете, они и прежде часто ссорились, но довольно быстро мирились, а тут…

Однако девушка не слушала. Мало того, что она испытала такое потрясение, ее еще мучило сознание своей вины перед Нака-но кими. Все чувства ее были в смятении, и она лежала ничком, рыдая. Испуганная кормилица принялась утешать госпожу и на этот раз попыталась представить все в более светлых тонах.

— Стоит ли так кручиниться? — сказала она. — Гораздо печальнее участь тех, у кого нет матери. Вот они-то действительно беспомощны. На первый взгляд может показаться, что девушки, оставшиеся без отца, более достойны жалости, но, по-моему, лучше не иметь отца, чем жить с ненавидящей тебя злобной мачехой. Уж мать-то никогда не оставит свое дитя. Нет, вы не должны унывать. Да и Каннон из Хацусэ всегда вам поможет, вы ведь не зря столько раз ездили туда, хоть и не приучены к тяготам пути. Вот и я денно и нощно молюсь о том, чтобы вам улыбнулось наконец счастье и чтобы все, кто теперь пренебрегает вами, были поражены, узнав, какая удача выпала вам на долю. О, я не верю, что моей госпоже суждено прожить жизнь, не видя ничего, кроме насмешек и оскорблений…

Между тем принц собрался в дорогу. Потому ли, что отсюда было ближе до Дворца, или по какой другой причине, но только решил он выехать через западные ворота, и скоро девушка услышала его голос, с неповторимым изяществом произносивший прекрасные старинные стихи. Впрочем, вряд ли ей доставило это удовольствие, скорее напротив… Принцу сопутствовало человек десять придворных, которые вели под уздцы коней в роскошной сбруе.

Догадываясь, как должна страдать девушка, Нака-но кими, притворившись, будто ей ничего не известно, послала за ней служанку.

«Заболела Государыня, и принц уехал во Дворец. Сегодня ночью он не вернется. А мне немного нездоровится, очевидно после мытья головы, и я не встаю. Приходите ко мне, ведь и вам, наверное, скучно».