Повесть о глупости и суете

— Как это не знаете! Это конец цивилизации!

— Правда? — спросил я.

— Да, крах! — согласилась она с собой. — На борту самолёта!

— На борту? — переспросил я. — Прямо на борту?

Она кивнула, и я стал гадать — что же всё-таки прямо на борту произошло более поразительное, чем смерть?

— Неужели… — начал я и пристроился к направлению её взгляда. — Неужели кто-то с кем-то… Я не спрашиваю — кто!

Габриела вскинула голову и резко ею кивнула:

— Но уже нет! Но да! Совокуплялись! И я видела это сама!

Через минуту, проверив свои выводы, я огласил их:

— С другой стороны, Габриела, может быть, никакого краха в этом нет, понимаете? Может быть, это не конец, а просто, ну — как вам сказать? — два человека совокуплялись себе спокойно на борту самолёта. А может быть, и не спокойно — я не знаю, я же не видел… Просто совокуплялись и всё. Они же не пилоты, им не надо следить за курсом…

Она задумалась. Думала долго, и мне захотелось ей помочь:

— Давайте подумаем вместе: когда люди не спят, им приходится жить, правильно? Ну, а когда живёшь, приходится делать всякое! А какая разница — где, если не спишь, а живёшь, правильно?

Я произнёс это с очень серьёзным видом, но сперва Джессика за дверью шумно спустила в бачке воду, а потом Габриела вдруг вскинулась и громко же рассмеялась:

— Забудьте всё это, ей-богу! И возвращайтесь на место!

Пробираясь к моему месту у окна, я лихорадочно пытался представить — как, где и кто осмелился трахаться прямо на борту.

Опускаясь в своё кресло и пребывая в полном смятении, объявил:

— А я вот возьму и снова не пристегнусь…

Профессор Займ промолчал, и я повернул к нему голову. Не потому, что он не ответил, а потому, что время от времени головою нельзя не вращать…

30. Всё на свете — то же самое

Рядом в кресле сидел не Займ, а другой человек. Живой. Мэлвин Стоун! Всё на нём — как и было раньше. Не хватало лишь галстука цвета датского шоколада и твидового пиджака из верблюжьей шерсти.

— Мистер Стоун? — проверил я.

— Очень рад вас видеть! — улыбнулся он.

— Нет, это я вас рад видеть! — разволновался я. — Вы уже не там? — и ткнул пальцем вверх.

— Нет, я уже здесь! — и хлопнул по подлокотникам.

Займ — в конце ряда — высунулся вперёд и улыбнулся мне:

— А вас долго не было!

— Знаю, — согласился я. — Я отсутствовал…

— А мы уже садимся! — не унимался Займ.

— Знаю и это, — кивнул я, думая о Стоуне. — Как вы себя чувствуете, мистер Стоун?

— А он в завидном настроении! — подхватил Займ.

— Если я не умираю, я всегда в завидном настроении! — рассмеялся Стоун. — У меня было несколько инфарктов, но в промежутках я в завидном настроении!

— Такого не бывает! — огрызнулась вдруг старушка с бородавкой. — У меня печень, и я это постоянно чувствую. Если есть проблема, она есть — пока её не решишь! А некоторые проблемы вообще не поддаются решению!

— Такого тоже не бывает! — вмешался сзади «спаситель еврейства» Гутман. — Нету проблемы, которую не решить!

Его продолжавшееся существование меня взбесило:

— Абсолютная чепуха! Глупые люди думают, будто проблемы существуют, чтобы их решать и будто их можно решить. Никто никаких проблем не решает. Люди просто иногда живут дольше, чем проблемы… А иногда нет.

— Правильно! — возликовал Стоун. — Нет даже такой заповеди — что проблемы надо решать… Вообще ни в чём никаких правил нету, есть предположения и приметы. Я, например, когда выживаю, — всегда предполагаю, что это хорошая примета. В прошлый раз — когда снова выжил — так именно и подумал, а через месяц сделал большие деньги! И опять решил: это хорошая примета! И оказался прав… Я очень суеверен! — и, рассмеявшись, он добавил для меня тихим голосом. — Вы-то как раз знаете что я имею в виду…

— Конечно, — ответил я. — Опять выжили…

— Я не это имею в виду, — качнул он головой. — Хотя вы правы, выжил, и это тоже, как выяснилось, — к везению…

Я растерянно кивнул головой и промямлил:

— У меня тоже, знаете, сердце, и мне тоже недавно повезло…

— Я видел! — хихикнул Стоун и поддел меня локтем в бок.

— Да? — спросил я. — Что вы имеете в виду?

— Пожалуйста, пристегнитесь! — встрянула вдруг Габриела, но, не остановившись, прошагала мимо. За гардину.

Стоун кивнул ей вслед и снова шепнул мне:

— Ну, видел я, видел… — и кивнул теперь вверх. — Там видел… Вас и её… Вместе… Ну, очень вместе…

— Нет, — обомлел я. — Это не то, что вам показалось…

Стоун, к изумлению Займа, расхохотался и склонился ко мне:

— Вы не поверите, но мы ей сказали то же самое!

— Кому? — не понял я.

— Вашей Габриеле. Это, мол, не то, что вам кажется! — и снова расхохотался, расстроив Займа окончательно.

— Так и сказали? — поразился я. — Так это были вы? Я имею в виду — именно вы так сказали?

— Оба! И я, и она. А что тут ещё скажешь?

— Она тоже так сказала? Кто это она?

— «Кто это она?» — передразнил он меня. — А вы тоже ведь хитрец: добиваетесь, чтобы я назвал имя, хотите проверить — знаю я всё или нет, да? Да, знаю! — и, оглянувшись, снова хихикнул, а Займ начал себя осматривать.

— Вы меня сбили, — признался я. — Кто «она тоже»?