Повесть о юных чекистах

— Где служили?

— На Балтике! На минзаге[3] «Сметливый», дальномерщиком.

— У старшего лейтенанта Бодянского?

— У него! Вечная ему память! А вы откуда его знаете?

— Учились вместе в гардемаринских классах[4]. В один год кончили. Он ушел на минзаг, а я в крепостную артиллерию. Служил в Кронштадте, а потом на форту Ино.

— О-о! — воскликнул Бардин. — У меня на Ино было корешей — целый вагон. Все, кто остался живой, сейчас воюют по сухопутью…

— Вот и я, — улыбнулся артиллерист, — только и осталось флотского — китель да черная шинель…

Так состоялось короткое знакомство бывшего лейтенанта крепостной артиллерии Горлова Василия Сергеевича с бывшим дальномерщиком с минзага «Сметливый» Бардиным Кириллом Митрофановичем.

* * *

«Беляки» появились на рассвете. Над рекой стоял густой туман, укрывший реку и противоположный берег. Наблюдатели увидели казачий разъезд, когда он достиг середины брода. Взлетела ракета и тотчас захлопали винтовочные выстрелы из окопов прикрытия. Не отвечая, казаки повернули лошадей и скрылись в тумане. Когда солнце поднялось высоко и рассеялся туман, прилетел самолет с бело-сине-красными кругами на крыльях. На большой высоте он покружил над батареей, окопами прикрытия и улетел. Не прошло и получаса, как из-за горизонта стала бить белогвардейская батарея. Тяжелые снаряды падали с недолетом, но довольно точно против батареи. Два снаряда разорвались позади, в овраге, уничтожив полевую кухню и два артиллерийских уноса[5].

«В случае отхода одну пушку придется бросить», — подумал комбат, получив донесение о первых потерях.

На холмах противоположного берега замаячили всадники. Батарея молчала, умолкли и белогвардейские пушки. На дороге к бродам появился броневик, вокруг него и позади десятка три верховых.

— Первое орудие! По броневику! Гранатой на удар! Огонь! — скомандовал Горлов. Пушка ударила. Было хорошо видно, как поскакали обратно казаки. Броневик развернулся и быстро покатил назад, а на дороге остались лежать три лошади и два человека.

— Второе орудие! По броневику! Беглым! Огонь! — повторил команду Горлов.

Снаряд взрыл землю около броневика, еще две лошади забились на дороге. Броневик и конные скрылись за холмами. Батарея белых снова возобновила обстрел. Снаряды ложились все ближе и ближе. Осколками в расчете первой пушки были ранены двое. Один снаряд взорвался у второго орудия. Пушка перевернулась, от нее отлетело колесо. Весь расчет вышел из строя.

— Третье орудие на передки! Отходить на запасную позицию! — скомандовал Горлов.

Ездовые с уносами уже приближались к орудию, когда очередной снаряд разорвался около лошадей. Три были убиты. У четвертой перебиты ноги. Оба ездовых тяжело ранены.

— Вывозите на моих уносах! Живей, живей! — кричал Горлов. Еще один снаряд, разорвавшись на позиции батареи, разметал зарядный ящик подбитой пушки, осколки поранили двух человек у первого орудия и самого Горлова, после чего белогвардейцы перенесли огонь в сторону окопов прикрытия. На позиции осталось одно орудие, раненый командир и неполный расчет: наводчик и заряжающий. На короткое время наступило затишье. Горлов кое-как перевязал раненую руку, оставшиеся снаряды положили у самой станины. К пушке подбежал Бардин и доложил:

— У меня пять раненых, трое убитых, но держаться будем! У вас, я вижу, хуже. Чем помочь?

Горлов махнул здоровой рукой:

— Спасибо. Ничем! Расстреляю снаряды и подорву пушку, а вы тогда отводите своих людей к запасной позиции третьего орудия. Командиру скажете, чтоб зря снаряды не расходовал! Бить лишь по видимой цели! Если пушку не удастся вывезти — подорвать! У меня все!

Бардин не уходил.

— Разрешите, товарищ Горлов, остаться с вами! Негоже бросать командира в беде одного…

— До беды, товарищ Бардин, еще далеко! Пушка цела, снарядов восемь штук… Спасибо вам! Идите к бойцам. Там ваша помощь нужнее! Еще раз спасибо!..

Бардин молча пожал руку артиллеристу, окинул взглядом пушку, укрывшихся за ее щитом артиллеристов, покачал головой и побежал к окопам.

Батарея белых продолжала огонь. Снаряды рвались у берега, вблизи орудия и позади, там, где находилось третье орудие. Но вот холмы зачернели от всадников, а по дороге к переправе снова запылил броневик. Горлов рукой отстранил наводчика.

— Будешь подавать снаряды! — а сам припал глазом к панораме. Броневик подходил к берегу, до него не более пятисот шагов, еще немного и можно будет стрелять… Рядом с пушкой разорвался снаряд, замертво упал наводчик, осколками в обе ноги ранило Горлова. Превозмогая нестерпимую боль, он остался у орудия, поправил наводку. Сейчас броневик был не далее трехсот шагов, в самом центре перекрестия. Горлов рванул шнур. Броневик подскочил, завалился набок и запылал. Со стороны окопов закричали «ура!» и открыли частую стрельбу по переправе. Но это не остановило казачью лаву[6]. С гиканьем они неслись к бродам. У орудия остались заряжающий и истекающий кровью командир батареи.

— Заряжай на картечь! — громко подал команду Горлов. — Беглым! Огонь!