Повесть о каменном хлебе

"Литературный семинар для всех желающих. Основы стихосложения и правописания. В комплекте — критика. Особо тонким и чувствительным душам рекомендуется захватить нашатырь. Вечно ваши — ФАРИЗА и КУНДА ВОНГ, кадавры. Телефоны:…"

Объявление сразу привлекло внимание Айрэнэ. В отличие от остальных бумажек, украшавших стволы деревьев в Эльфятнике, это было отпечатано на компьютере, а не написано от руки. И под текстом красовалась очень, очень знакомая подпись.

Айрэнэ почувствовала, что краснеет. Как давно это было — несколько лет назад… А все-таки воспоминания о собственной глупости не тускнеют, и кажется, словно это случилось только вчера. "А ведь верно они меня тогда… Ни рифмы, ни мозгов. И основная идея — стандартный детский скулеж. А если бы не они, до сих пор бы ерунду писала и позорилась… Та-ак… А если…"

— Тхэсс, ручка есть?

Та обернулась, оторвавшись от разговора с какой-то полузнакомой девочкой:

— Да, а что?

— Запиши-ка мне эти телефоны…

— Кадавров-то? А зачем?

— Пойду, погляжу, что там деется. Если чего хорошее — надо будет и остальных захватить, им полезно…

Литсеминар проходил дома у одного из кадавров — у кого именно, Айрэнэ так и не поняла, да и не стремилась выяснять. Она пришла вовремя, но в гостиной на диване и всех креслах уже расположился народ, и Айрэнэ пришлось довольствоваться принесенным из кухни стулом — правда, со спинкой. Еще два стула забрали себе критики, а остальные гости рассаживались уже на ковре на полу.

На небольшом журнальном столике перед критиками были аккуратно разложены книги и бумаги, и одна из девушек — смуглая Фариза — неторопливо просматривала какой-то текст. Вторая, опершись локтями на стол и положив подбородок на скрещенные пальцы, улыбалась входящим и приветливо кивала. В желудке Айрэнэ снова появился знакомый холодок, ей захотелось спрятаться… Разозлившись на себя — "Заткнись! Ты уже давно не ребенок!" — она достала из рюкзака захваченные с собой листочки с текстами Тхэсс, Айканаро и остальных девочек из свиты, балующихся стихами. "Потом спрошу."

— Будем надеяться, что все опоздавшие уже пришли… — начала Кунда Вонг, и Фариза, складывая бумаги, продолжила:

— …или опоздали совсем. А пока мы представимся…

Оказалось, что семинар проходит далеко не в первый раз, и многие участники уже давно и хорошо знакомы с критиками. Новенькие представились (Айрэнэ назвала только свое имя, тогда как остальные добавляли, что пишут — стихи или прозу; критики внимательно вгляделись в нее, но расспрашивать не стали), потом Фариза и Кунда провели детальный разбор нескольких стихов, ответили на вопросы, потом началась теоретическая часть. Скучно не было — критики умело разбавляли сухие правила забавными примерами и случаями из жизни, так что даже Айрэнэ, не отличавшая ямб от хорея, а стихи разбирающая по принципу "цепляет — не цепляет", начала кое-что понимать.

По окончании семинара объявили чаепитие (Айрэнэ порадовалась сообразительности Тхэсс, чуть ли не силой впихнувшей ей в рюкзак какие-то печенья и плюшки), а критиков обступил народ, жаждавший общаться лично. Айрэнэ выпила чай, подождала, пока толпа схлынет, и подошла к девушкам, прихватив стихи своих девочек.

До метро было не то, чтобы далеко, но неприятно — короткая дорога проходила дворами, и Айрэнэ, поколебавшись, все же свернула на длинный путь. Пусть длинней, зато светлей.

Девушка задержалась на семинаре дольше других. Она показывала критиками стихи — те согласились прочитать и выдать предварительное суждение. Правда, не насчет "есть талант — нет таланта", но… Оказалось, что из всех девочек имеет смысл таскать на семинары только троих: Тхэсс, Лаурэдэль и Азраэль. Первые двое сюрпризом не оказались, но вот третья… Азраэль (или даже Азраил — для особо близких знакомых) — совершенно незначительное создание, взбалмошное, надменное… Конечно, она слушалась Айрэнэ (попробовала бы не!), но ее вечные истерики и переезды… Девушка уже начинала подумывать, как бы половчее ее выгнать, а тут, оказывается, вон оно что. Способности.

"Айканаро, наверное, все равно придется взять, обидится же, воплей будет… Ну да ладно, походит пару раз, оскорбится до ужаса и сама бросит. Ей скрипку надо… А не дурью маяться. Ладно."

Еще одна мысль не давала Айрэнэ покоя. Она по привычке вглядывалась в лица собравшегося народа, отмечала интонации и жесты, пытаясь отслеживать "точки силы и линии трения" — как она называла распределение власти в любой стае — и не находила ровным счетом ничего. Конечно, кто-то дулся, кто-то кого-то недолюбливал — не без этого! — но в общем и целом… Критики никого не выделяли — слишком, никого не высмеивали — зло, и ни в одном движении, жесте или слове Айрэнэ не увидела намека на хорошо знакомые ей отношения. "Так не бывает."

В метро — вниз по лестнице, через турникеты, на платформу. Середина станции.