Повесть о карте

«Мы, — вспоминает дальше Герой Советского Союза Беляков, — тщательно изучили предстоящий маршрут и не раз мысленно уже пролетали по нему. Теперь нам кажется всё простым и ясным. Маршрут разделен на участки. Я и Григорий Филиппович[3] склеиваем карты, на которых, помимо маршрута и расстояний, обозначены магнитные путевые углы, магнитные склонения, радиостанции, аэродромы. Мы отмечаем также на картах возвышенности, которые могут явиться препятствием для полета».

Проделал такую работу и Федор Алексеевич Новиков. Товарищи помогали ему.

И вот он снова стоит перед начальником аэропорта. Федор Алексеевич немного волнуется.

Конечно, летчик, который уже в сотый раз отправляется по знакомой до мелочей трассе регулярного авиасообщения, не будет рассчитывать ни количество бензина, ни запас кислорода для дыхания при пересечении высоких гор. Всё это уже подсчитано. Он может и вообще не смотреть на карту, если лететь придется вдоль железной дороги, по берегу моря, над рекой. Однако и тогда она будет с ним. Летчик знает: воздушный путь — это не стальные полосы рельсов. Встретится облако, переменится ветер, — земля потеряется из виду, слегка изменится курс. Пройдут только минуты, но за них самолет пролетит десятки километров, уйдет от реки, от берега. И только карта поможет потом выйти на правильную дорогу.

Итак, Федор Алексеевич снова в кабинете начальника. Докладывает о техническом состоянии самолета, показывает расчеты. Всё хорошо. Можно лететь. Остановка лишь за прогнозом погоды.

Окончив беседу, Федор Алексеевич идет на метеорологическую станцию.

Метеостанция аэропорта.

На стол снова ложится карта.

Это странная карта. Она очень бледная. Слабенький синий рисунок едва выделяется на бумаге. Так показаны реки, берега морей, города. В этом она похожа на обычные контурные карты. Зато какие-то зубчики, флажки, цифры, линии нарисованы прямо от руки черной тушью. Это — синоптическая карта, карта погоды. По сообщениям, полученным по радио, на ней показано, что встретит самолет на пути: ветер, дождь, тепло, холод, облака, снег… Бледные линии печатают заблаговременно в типографии, а сведения о погоде наносят самые свежие, полученные перед полетом. Эта карта «живет» очень мало, буквально часы. Изменятся направления ветров; где было тепло, станет холодно. Новые сведения придут в метеостанцию по радио, и там составят новую карту погоды. Печатать в типографии некогда — пока печатаешь, погода изменится, — вот почему ее наскоро вычерчивают от руки тушью.

Глядя на эту карту, Федор Алексеевич определил, какие участки плохой погоды следует обойти стороной, какие придется «пробивать» вверх, чтобы пройти над облаками.

По ней же он вместе с начальником штаба решил: погода летная. В путь!

Экипаж поднялся в самолет. Дежурный по аэродрому взмахнул флажком, разрешая старт. Машина легко тронулась, побежала по бетонной дорожке, быстрее, быстрее… Через минуту она была уже в воздухе.

И вот самолет уже в воздухе.

И сразу же началась работа с картой.

Вот карандашная линия заранее намеченного на карте воздушного пути пересекает озеро, а потом изгиб реки, железнодорожный мост, проходит над возвышенностью. И летчик следит за тем, чтобы самолет пролетел над озером, над рекой, над мостом, не натолкнулся на гору. Так до самого места посадки.

Ну, а если земли не видно? Если полет «слепой», как говорят летчики, — в облаках, ночью? Нужна ли тогда карта?

Конечно, — в слепом полете специальные приборы и радио заменят пилоту глаза. По ним он «видит» во мраке и сквозь туман. А всё остальное останется прежним. Так же, как и днем, он будет следить по карте за направлением полета и намечать путь дальше. Без этого не обойтись.

Итак, полет начался с карты самого мелкого масштаба. По ней была установлена примерная трасса. Потом по картам более крупного масштаба экипаж самолета уточнил маршрут, сделал все расчеты и, наконец, сравнивая карту с местностью, привел свой корабль к цели.

Синоптическая карта помогла избежать бурь.

Но это еще не всё.

Вот подлетели к месту посадки. Там до этого никто из членов экипажа не бывал.

А ведь посадить самолет на землю нужно очень точно.

Нельзя ошибиться даже на несколько метров. Машина может с разбега влететь в канаву, удариться о сарай, о дерево.

На картах, по которым летчик вел самолет, всё это не может быть показано: канавы и деревья слишком малы.

В самом деле, предположим, что на поле перед аэродромом стоит телеграфный столб толщиной в двадцать сантиметров. На карте масштаба «один на миллион» (обычно такие карты используют летчики) этот столб изобразился бы точкой, размером в одну пятитысячную миллиметра. Такую точку никто не заметит. Сделать ее пожирнее? Тогда она займет слишком много места. Нельзя и это. А показать столб надо. Вдруг на него налетит самолет при посадке?

На помощь приходят самые крупномасштабные карты. Их называют кроки.