Повесть о Хаййе ибн Йакзане

Иными словами, жизнь Ибн Сины была творчеством в состоянии бодрствования и во сне, которое сопутствует необходимости поиска истины до тех пор, пока не будет достигнуто состояние достоверной уверенности. Такими были его первые непростые отношения с философией, сопряженные с особенными мучениями. Сложности, которые он испытал, знакомясь с трудами Аристотеля – одно из красноречивых тому свидетельств. До нас дошел рассказ о том, как Ибн Сина читал трактат Аристотеля «Метафизика» и не мог понять его сути. Он прочитал произведение примерно сорок раз, но безрезультатно. Мыслитель отчаялся в возможности усвоить философское знание, пока случайно не обрел комментарий ал-Фараби к трактату Аристотеля. Вот поучительный рассказ, который приводит Ибн Сина в связи с этим: «Однажды во время предвечерней молитвы я пришел к торговцам рукописями. В руках посредника был том сочинения, который он продавал. Торговец показал его, а я вернул книгу обратно жестом раздосадованного человека, полагая, что для меня нет пользы от этого знания. Он сказал мне: «Купи у меня эту книгу, она не дорогая, я продам ее тебе за три дирхема, ее хозяин нуждается в деньгах». Я купил ее. Она оказалась сочинением Абу Насра ал-Фараби с разъяснением целей книги Аристотеля «Метафизика». Я вернулся домой и спешно принялся за чтение. И тогда мне стали ясны цели этой книги, поскольку она протекала между физикой и метафизикой, так как он занимался различными областями философии и естествознания, а также состоял на службе у правителей и султанов. Более того, в какой-то момент он занимал должность визиря при дворе правителя Шамса ад-Давла». Из-за бунта солдат мыслитель подвергся тюремному заключению, конфискации всего имущества и угрозе смертной казни по требованию бунтовщиков, хотя впоследствии казнь заменили ссылкой. Это и позволяет сказать, что жизнь его «протекала между физикой и метафизикой». Он обращался в равной мере и к науке, и к практической деятельности, наслаждаясь при этом и радостями земного мира в соответствии с силами духа и тела. Последнее описал его последователь аш-Шахразури: «Шейх был полон сил. Из всех его чувственных влечений самым мощным было стремление к плотскому совокуплению». Это замечание приоткрывает завесу тайны его личности и деятельности, сочетавшей самоотверженную работу в разных областях жизни и науки, постоянное перемещение между правителями и народом и соединение в себе физики и метафизики в качестве врачевателя духа и тела. Своеобразную иллюстрацию к сложной и многогранной судьбе ученого мы находим в самых известных его сочинениях «Исцеление» и «Спасение», хотя они и не избавили его от телесных болезней и губительных для духа моментов. Итогом стал тяжелый недуг, поразивший его к концу жизни, от которого он неустанно пытался излечить себя самостоятельно. Тем не менее на излете своих скитаний Ибн Сина предстал перед лицом смерти преисполненным своей знаменитой силы духа. Нам известно из исторических хроник и жизнеописаний, что город Хамадан был последним его пристанищем. Почувствовав, что теряет силы, и поняв, что их не хватает, чтобы отвести от себя болезнь, он оставил попытки лечения и принялся произносить слова: «Устроитель, который заботился о моем теле, больше не способен к призрению, и сейчас лечение не поможет». Говорят, что причиной его смерти было отравление большой дозой опиума, который подсыпали ему в пищу слуги, проявившие вероломство из желания избавиться от хозяина и завладеть его имуществом. Но кто бы ни замыслил этот трагический конец, смерть Ибн Сины все еще остается как в памяти культуры, так и в воспоминаниях недругов. Один поэт сказал: «Я видел, как Ибн Сина враждовал с людьми // И умер в заключении самой презренной смертью // И не исцелился от болезни с помощью “Исцеления”// И не спасся от смерти с помощью “Спасения”!»

Он имел в виду книги «Исцеление» и «Спасение». Этот вид злорадства свойственен людям с недалеким умом. Что касается истины Ибн Сины, то она заключается в единстве его личности и практического и научного творчества, объединявших задачу исцеления тела и спасения души в форме достижения общечеловеческой мудрости. И послание «Хайй ибн Йакзан» есть не что иное, как пример вечного диалога между разумом и инстинктом. Диалога, с помощью которого он старался обосновать задачу исцеления и спасения под руководством разума как главного устроителя всего сущего.

Ибн Сина написал свое маленькое знаковое послание, будучи в тюрьме. Сквозь зарешеченное окошко крепости он старался увидеть соблазнительную надежду, которая всегда сопутствует отважным умам на крутых поворотах жизни. Неудивительно, что философ пришел к одной из самых глубоких мыслей, над которой бился на каждом этапе своей жизни и деятельности. Он сказал, что все, что ему трудно обосновать аргументом, можно отнести к области возможного, и тогда надежда и действие станут чем-то единым, сольются в вечном пробуждении, как это произошло в его послании «Хайй ибн Йакзан».