Повесть о художнике Федотове

В «Современнике» в 1847 году было напечатано письмо Тургенева из Парижа, где описывались последние новости дня. В них мы читаем: «В Париже вышел превосходный альбом „Избранные сочинения Гаварни“. Вот где можно познакомиться с современным парижским обществом. Гаварни великий комик, и в настоящую минуту можно сказать смело —. у него нет соперников».

Близкий друг Федотова, художник Жемчужников, в воспоминаниях пишет: «Но увлекался Гаварни не я один, начинающий юноша. Увлекался им и такой художник, как Федотов, который говорил: „…ежели нам нравится, мы увлечены и копируем, значит это выше нас“».

У Федотова есть листы с пометками: «перечерчивал» с Гаварни, но у Федотова другая тематика. Париж Гаварни — Париж улицы и маскарада. Это нарядный Париж, хотя за этой нарядностью есть и горечь, но все же это как бы Париж туриста.

Петербург Федотова — это Васильевский остров; заснеженные улицы, озябшие люди. Тема его рисунков — бедные люди; такая тема раскрывалась Гоголем, Достоевским, Некрасовым.

Федотов успел дать несколько рисунков-иллюстраций, в том числе и к рассказу Достоевского «Ползунков» и к тогда еще не напечатанному рассказу Тургенева «Из записок охотника» — «Два помещика».

Судьба русских иллюстраций того времени горька. «Иллюстрированный альманах» уже после цензурного разрешения был запрещен, листы были свалены на чердаке, частично раскрадены и крадучись появились в отдельных экземплярах у букинистов.

Все пути, на которые выходил Федотов, оказались дорогами запрещенными; он переступал всегда ту черту, за которой изображение было уже запрещено.

Гаварни было легче, чем Федотову, даже при неуспехе.

Этот художник после 1848 года ушел от рисунка, от иллюстраций и занялся гордым и тогда безнадежным делом — вопросом о развитии воздухоплавания.

Художник, оставив искусство, перешел к технике, но к технике будущего, выбрал себе неудачу высокого рода.

Павел Федотов хотел издать «Свежего кавалера» литографическим путем.

Режим хотел превращать человека в мундир, в строй, он как бы поглощал человека, покрывая его рангом, чином, орденом, но он не хотел видеть безумия этого превращения.

Пускай человек в бессилии считает себя испанским королем, но царским орденом он и в безумии считать себя не смеет.

У Федотова чиновник не превратился в орден, но орден утешает его, утешает в нищете, хотя орден сочетается с рваными ботинками. Все это кажется шутливым, но лучше все это показать, по мнению цензуры, без ордена.

Конфликты сюжетов сепий и картин Федотова основаны на грустном негодовании.

Ни Гаварни, ни Хогарт не являются художественными соседями Федотова, хотя он их внимательно изучал.

Павел Андреевич сосед с новой русской прозой, сосед Достоевского — более спокойный, жизнерадостный, но оказавшийся в результате раздавленным.

В манере рисовать Федотова нет подчеркивания легкости и свободы наброска.

От французов Федотов взял сюжетность изображения и неожиданность подписи.

Гаварни смог выразить себя; для Федотова не нашлось места показать свое мастерство. Цензура не позволила Некрасову и Панаеву создать серию иллюстрированных альманахов. А. И. Сомов отмечает, что художник-литограф Александр Козлов пытался наладить издание федотовских рисунков, но Федотов к этому времени уже увлекался живописью: он «…находя слишком долгим и скучным для себя отделывать нарисованное, полагал пригласить для дополнения отделки и „приведения“, как он выразился, его композиций в „грамматику“ опытного рисовальщика».

Иллюстрации П. А. Федотова к рассказу Ф. Достоевского «Ползунков»

В результате был приглашен художник Семечкин. Книга под названием «Сцены из вседневной жизни. Рисунки П. А. Федотова» вышла в СПБ в 1857 году, уже после смерти художника.

На рисунках Федотова внизу подписи Семечкина, который подрисовал к рисункам обстановку и огрубил черты набросков.

Рисунки Федотова не имели успеха, то есть их не воспроизводили. Оригиналы рисунков попали в долгие странствия: часть альбомов были разрезаны и кусками продавались по дешевке. Один большой альбом, размером в сто с лишком листов, тесно записанных, по странной случайности оказался в каком-то городе Восточной Сибири, вероятно разделив судьбу ссыльного хозяина. Об этом рассказывает М. Азадовский в № 4 журнала «Русский библиофил» за 1916 год. Статья М. Азадовского называется «Дневник художника. Неизвестный альбом Федотова».

Людей, любящих художника, было довольно много, но они недооценивали своего друга, и случайные коллекционеры дарили друг другу рисунки, не очень ими дорожа.

Александр Козлов рассказывал, как Павел Андреевич приходил к нему, рисовал во время разговоров, иногда оставлял рисунки хозяину, иногда просто бросал их на пол, тогда хозяину приходилось их подбирать. Козлов составил целую коллекцию рисунков Федотова и подарил их А. И. Сомову — одному из первых биографов Федотова.

Рисунки Федотова так мало ценились, что друг и слуга Федотова — Коршунов, любящий искусство, оклеил свою конуру не только лубками, но и набросками хозяина.

НОВЫЕ ВРЕМЕНА