Повесть о красном галстуке

— Так вот, Петр Первый хотел, чтобы Россия имела выход к морю. И на юге тоже. Но на пути стояла крепость Азов, а в ней сидели турки. И царь решил построить флотилию, чтоб окружить крепость и взять ее приступом. Вот здесь и строил он корабли. А когда построили, вывели всю флотилию в приток Дона и царь повелел учинить им смотр. По его приказу открыли бочки с вином и всех угощали. А когда ему налили, он выплеснул вино в реку и сказал: «А это — богу чарка!» С той поры речка зовется Богучарка, а город — Богучар. Ясно, в каких краях вы живете?

Вдруг из-за кручи над Доном выскочили «мессершмитты». Повернули вдоль реки. Застрочили пулеметы. Частыми всплесками закипела река. На лодках заторопились, чаще заработали веслами. Послышались крики о помощи.

К Юре и Витьке подскочил Лобосов.

— Хлопцы, живо в воду, подныривайте под бревна! — и первым, в чем был, спрыгнул в воду, уцепился за край бревна и — нырнул под плот.

За ним последовали все. А когда вынырнули, то не сразу заметили изрешеченный пулями трактор.

Крики о помощи неслись со всех сторон. Несколько продырявленных лодок быстро тонули, люди барахтались в воде, цеплялись за борта. На берегу стоял Мочалов и, размахивая руками, что-то приказывал плывущим в других лодках людям. Лодки меняли направление и спешили к пострадавшим.

А в небе, завалившись на бок и набирая высоту, самолеты разворачивались для нового захода.

— Из воды не вылазь! — строго предупредил всех Петр Иванович. — Готовьтесь снова нырять.

Вдруг Витька громко закричал:

— Глядите, глядите, наши!

Вывалившись из облаков, два краснозвездных ястребка стремительно неслись на вражеские самолеты.

«Мессершмитты» круто взмыли вверх, стараясь скрыться в облаках.

— Удрать, стервецы, хотят! — зло выругался Безуглов. — А ну, голубчики, поддайте им жару.

Все самолеты скрылись в облаках. Какое-то время слышалась стрельба, а затем все стихло.

Трофим Тихонович первым заметил изрешеченную кабину своего трактора, разбитые стекла.

— Эх, дьявол! — поразился он. — Что с трактором-то стало. Пожалуй, и нас бы так изрешетили. Спасибо тебе, Иваныч, за себя и за ребят. Спас ты нас! А ну, хлопцы, вылезай из воды, сушись на солнышке.

Он помог Юре и Витьке взобраться на плот и стал осматривать трактор. К нему подошел Лобосов.

— Ну что? — спросил он Безуглова.

— Центральный провод перебило. Но это пустяки. Пока до берега дотянут, заменить успею. Помнишь, Иваныч, ты ругался, провод давать не хотел, зачем он мне? Видишь, пригодился. Где бы ты его сейчас взял, а? Вот так!

— Ну и злой же ты мужик, Безуглов, ужас!

— Не злой, а хозяйственный. Дай-ка ножичек, конец оголю.

Лобосов достал ножик, и они вдвоем стали устранять неисправность. Когда плот подтянули к берегу, трактор своим ходом по зыбким бревнам сошел на берег.

Пострадавшим единственный врач оказывал на берегу помощь. Но двоим его помощь была уже не нужна, они скончались еще в лодках.

Похоронили их здесь же, на зеленом берегу Дона.

Переправлялись до позднего вечера. Неповоротливые плоты двигались по реке медленно и грузно. И когда переправили упиравшихся быков, колонна через Старую Криушу и Новохоперск двинулась в Ново-Анненский район Сталинградской области.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Несколько недель богучарская МТС находилась в пути. Зной и степная пыль не щадили людей. Двигались медленно, в дороге ломались тракторы, не хватало запчастей, горючего.

Только в начале августа прибыли в колхоз имени Чапаева. Здесь богучаровцев ждали и уже тревожились, почему их долго нет. Предполагали всякое: то ли немцы разбомбили, то ли еще что случилось.

Юру с бабушкой разместили у Матрены Силаевой, маленькой, сгорбленной и подслеповатой старушки, потерявшей мужа еще в гражданскую войну. Домик был небольшой, с низкими потолками и двумя оконцами — одно на улицу, другое во двор. Вокруг домика — покосившийся плетень.

Виктор Власенко поселился с Безугловым напротив, в доме местного тракториста Ивана Коржова. Семья Коржова состояла из него самого, жены и девятилетнего внука Петьки. Дочь Ирина жила с мужем в Мончегорске и на лето привозила Петьку к деду. Привезла его и в сорок первом, но началась война, и застрял Петька у деда. С Юрой они подружились в первый же день.

Дня через два Мочалов пригласил к себе Юру с Петькой и поручил им пасти быков.

— Нечего вам, ребята, попусту небо коптить, — сказал он, — и дело доброе сделаете, и кусок хлеба заработаете.

И предупредил, чтобы завтра утром не проспали, иначе ругаться будет. Бабушке он определил место в полеводческой бригаде — помощницей у поварихи Полины, веселой и разговорчивой женщины. При ней всегда находились две малолетние девочки, очень похожие на нее. Такие же большеглазые и проворные.

Богучарскую МТС объединили с Деминской, разбили на бригады и приступили к уборке урожая. Не хватало людей, машин. Работали ночами при свете фар. С Виктором Власенко Юра совсем не виделся. Тот и дневал и ночевал с трактористами в поле.

Уставшие, но знающие настоящую хлеборобскую цену выращенному урожаю, люди отдыхали полтора-два часа и снова работали.

С бабушкой Юра виделся лишь поздно вечером.