Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна

И тут зазвонил телефон. Лапки Домовушки были вымазаны в тесте, поэтому трубку снял я.

– Домовушечка? – спросила Лада своим прежним, таким радостным и добрым голосом. Я мурлыкнул в ответ. – А, это ты, Котик? Слушай, тут у меня накладка вышла, я совсем забыла, что часы перевели, и до темноты уже не успею домой… Я у подруги переночую. Так что вы уж как-нибудь без меня, а я утром пораньше встану и приду.

– Что? Как? – заорал я. Вся дремота мигом с меня слетела. – У какой подруги? – Но Лада уже положила трубку.

На мой вопль, взорвавший сонное оцепенение нашего дома, выбежал из кухни Домовушка с противнем в руках, и даже Ворон покинул свой насест.

– Это Лада, – сообщил я им, вешая трубку. – Сказала, что задерживается, домой до темноты не успеет, переночует у подруги. Вернется утром.

– Она сошла с ума, – зловеще прокаркал Ворон. – Ей плевать, ей безразлично, что станется со всеми нами, она забыла свой долг…

– Батюшки-светы! – вторил ему Домовушка, аккуратно поставив на пол противень, чтобы освободить лапки, которые он теперь воздел к потолку. – Совсем девка от рук отбилась, ай-ай-ай!.. И что будет, что будет теперича, что творит, безразумная!..

Я помахал хвостом в недоумении – с некоторых пор у меня появилась эта привычка. Честно говоря, я не видел ничего дурного в поведении Лады – ну, заболталась с подругой, ну, забыла о времени, с кем не случается, особенно с ними, с женщинами, их же хлебом с маслом и с красной икрой не корми, дорвись они до задушевной беседы. Я, выросший в окружении трех женщин, знал это лучше многих. Сколько раз случалось, что моя сестра, да что сестра, даже и матушка моя не являлась домой ночевать, чем бабушка бывала не очень довольна. И у нас дома часто ночевали всякие девчонки, подружки и одноклассницы сестры, и дамы с матушкиной работы, и даже бывшие бабушкины сослуживицы… Но я отвлекся.

Итак, эти двое предавались отчаянию из-за ерунды, не стоившей, по моему мнению, выеденного яйца. Некоторое время я, как было отмечено выше, в недоумении помахивал хвостом, наблюдая, потом мне это надоело. К тому же и желудок мой напоминал вполне резонно, что пора бы и пообедать. Поэтому я сказал:

– Ша, раскудахтались!

Домовушка, застыв с поднятыми лапками, посмотрел на меня с удивлением. Ворон же, не закончив фразу, издал что-то похожее на вульгарное карканье задыхающейся вороны.

– Ничего страшного пока не произошло, – сказал я уже мягче, чтобы они побыстрее пришли в чувство. – Ей тоже отдохнуть от нас надо – хотя бы иногда…

– Выйдет замуж – будет отдыхать, а пока в девках – нечего! – запальчиво крикнул Домовушка. – Где это видано, чтобы девки по чужим домам ночевали! Так и до беды недалече!

– Пока я вижу только одну беду, – мурлыкнул я нежно, – нас, кажется, кормить сегодня не будут, потому как мой нос сообщает мне о печальной кончине пирога…

– Ой, сгорели, сгорели пироги! – воскликнул Домовушка и бросился в кухню, наступив мимоходом на стоявший на полу противень.

Ворон в раздумье прошелся взад-вперед по коридору.

– Может быть, ты прав, Кот, – сказал он наконец. – Может быть, действительно не стоит пока так остро реагировать. Все-таки Лада – достаточно разумная девица, чтобы потерять безрассудно голову и совершить непоправимую глупость, а что касается ее способностей защитить себя от нежелательных последствий, то она ими обладает в полной мере. Должен заметить, что Бабушка, чьи требования к Ладе, случалось, отличались некоторою – так сказать, завышенностью, даже она говорила мне, что Лада обладает немалыми возможностями, позволяющими превзойти даже и ее, Бабушку, в магическом мастерстве. Однако известно, что сии потенциальные возможности, не будучи инициированы внешними обстоятельствами…

Я не выдержал и несколько невежливо (у меня была уважительная причина – я был голоден) прервал ученую птицу.

– Ворон, – сказал я, – там дождик идет, а Пес на остановке ждет Ладу. Надо бы ему сказать, чтобы домой возвращался…

– Да-да, конечно, – отозвался Ворон, – сбегай, скажи ему…

– Почему я? – Мне не слишком улыбалась перспектива покидать уютную квартиру и вылезать под мокрый и холодный дождь. – Почему бы тебе не слетать, поразмяться, подышать воздухом? Или Жабу – он ведь у нас земноводное, ему дождь в удовольствие…

– Чтобы он заблудился, или попал под машину, или чтобы его замучили мальчишки, да? – Разъяренный Ворон даже забыл о необходимости выражаться умно (то есть наукообразно). – Как тебе, Кот, не совестно быть таким эгоистом?

– Ладно, схожу, – сказал я сухо.

Эгоист, надо же! А кто из нас не эгоист? Каждый из нас к себе, любимому, относится лучше и заботливей, чем к ближнему своему, – разве нет? И потом, почему сразу эгоист? Ведь Жаб под дождем, с его непромокаемой кожей и пристрастием к воде, получит удовольствие от прогулки, в то время как я не только такого удовольствия не получу, но, напротив, вымокну, простужусь, заболею, и ближние мои будут иметь гембиль на свою голову лечить меня. Я, заботясь о ближних, об их спокойствии, называюсь эгоистом! Нет, нет справедливости в этом Мире!