Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном

На первое слушание нашего гражданского дела я вытащил Кэт пьяненькую, где она выступала в качестве исца, а на второе она не явилась совсем. Кэт, как мне передали, этим хотела сорвать мне установление отцовства, но суд не счёл это причиной отказа, ибо у меня были собраны веские доказательства моего отцовства, а её в райцентре все хорошо знают. Мне выписали на Аню новое свидетельство о рождении с моей фамилией. Отдав требуемые документы в городе в отдел опекунства, я уехал в Москву ждать вступления решения суда в силу.

На свой день рождения я приехал к Тане. Мы решили отметить его на природе с шашлыками в кругу самых близких и дорогих родственников. С утра я взял из приюта Аню и до времени, когда мы договорились собираться на шашлыки я попросил Сашу с Таней выполнить мою просьбу. Вместо подарка — свозить меня в посёлок, где жила Валя Жукова. Мне очень захотелось посмотреть, как она живёт, и, если у неё есть какие-либо проблемы, пригласить её с собой в Москву, где мне сразу бы выделили отдельную комнату.

Вместе с детьми мы выехали часов в девять из города и через полтора часа были у дома Вали. Дети пошли гулять у дома в детский городок, благо погода была как по заказу. Поднявшись на пятый этаж, я увидел, что в квартире, где она раньше жила с родителями, стоит хорошая металлическая входная дверь. Я даже засомневался, не спутал ли, но всё-таки позвонил. Мне открыла старшая дочь Вали, которой лет тринадцать, и позвала маму.

Валя несильно и изменилась, такая же красивая, только чуть поправилась. Мы постояли с ней в прихожей минут десять, я распросил её о жизни. К нам подбежал карапуз, которому года полтора — и это третий ребёнок Вали. У Вали всё хорошо, она счастливо живёт с мужем в родительской квартире, доставшейся ей по наследству. В квартире хорошая мебель, везде чистота и порядок.

Я был очень рад за неё и благодарен Судьбе, что она не дала мне испортить жизнь Вале. А лиши я её тогда невинности, неизвестно как бы у неё всё повернулось. Хорошо поговорив с Валей, я пожелал ей счастья в дальнейшей её семейной жизни и мы сразу поехали в город (нужно было уже собираться с гостями на природу).

ГЛАВА 10

Кто долго страдал и мучился, тот, может, напишет добрую, печальную повесть о человечестве.

В. Мот.

Аню от приюта отправили в оздоровительный лагерь, находящийся в деревне области. После её возвращения седьмогого августа я сразу «забрал» её, и мы на следущее утро с Таниной семъёй на их машине поехали в Крым на отдых. Я на комбинате взял отгулы на две недели, которые мы провели на море под солнцем, так как в этом году в средней полосе России лета, можно сказать, и не было. Аня в Крыму неоднократно закатывала мне скандалы с истерикой, когда я пытался её отучать от «дурацких» выходок, за которые мне было очень стыдно перед людьми.

Тем не менее хорошо отдохнув и загорев, мы вернулись в свой город. Я опять с большим трудом «выцепил» Васю (бросает трубку на городском и не берёт на сотовом), то есть мы сидели в машине с Сашей и Аней у его подъезда, пока он «тёпленький» не появился с таким же другом. Дочка у него лежит в больнице, её готовят к операции, ибо она на инвалидности. Ещё Лариса, оказывается, оформила на неё пенсию.

Мне нужно было забрать от него вещи Ани, но Вася многие хорошие, которые я покупал в Москве, почему-то не нашёл. И Вася ещё пьяно рассмеялся мне в лицо, считая что я вру, говоря, что покупал в Мосвке Ане пуховик-тройку за три тысячи рублей. Он на три тысячи купил бы гору китайского барахла. Вот и куртку за двести рублей он купил, в которой мы и уехали с Аней в Москву.

Когда берут ребёнка в семью (усыновляют) государство оказывает материальную помощь, то есть выплачивает приёмным родителям одноразовое пособие в количестве тридцати шести тысяч рублей. У меня вышло всё с точностью до наоборот. Я истратил с удочерением Ани на суд, с неоднократным катанием из Москвы в свой район за семьсот пятьдесят километров, поездкой в Крым и покупкой ей одежды и обуви, более сорока тысяч рублей. Эти деньги я взял из семидесяти тысяч, которые получил на комбинате, когда в марте рассчитывался. Да это не считая моей ежемесячной зарплаты, которую мне стабильно перечислял комбинат на карту «Виза», и эти деньги я тоже истратил.

Начальник цеха обещал мне, что нам с дочкой дадут отдельную комнату, как мы приедем, но он был в отпуске, и нас поселили в комнате вместе с Дураковым. С неделю мы ночевали вместе с ним, но у Ани заболели зубы, и она ночью просыпалась несколько раз со слезами. Дураков вскочил с кровати ночью и убежал в комнату начальника АХО (административно-хозяйственный отдел), требуя чтобы нас вышвырнули из его комнаты на улицу, ибо Аня мешает ему спать. Но, когда ему предложили отдельную комнату без окна, он переходить туда отказался, требуя, чтобы я с ребёнком туда заселялся.