Повесть о любви и счастье, или Откровенно о сокровенном

Поездил Милентий Леонидович с мужиками в Подмосковье простым рабочим, а он умел хорошо работать и своими руками. У него дома было очень много всевозможных поделок в квартире, особенно для его детей, всевозможные спортивные снаряды и тренажеры. Но перенести все унижения и оскорбления, которые они испытывали в Подмосковье, он, видимо, не смог, спился и умер. «Перекантовался» я до весны в этой организации, катаясь на работу на новенькой тёмно-синей «Ниве», которую я пригнал из города в начале декабря.

Кстати, за время работы на «шабашке» почти два года у меня не было ни одной женщины. И это при условии, что я и с Зиной занимался сексом крайне редко, когда уж совсем невозможно терпеть, аж «яйца ломит». Работа у меня была очень напряжённая, да и своих работников мне нужно было постоянно «пасти»: не украдут, так «нажрутся». Некоторые работники были ещё и очень недовольны, когда я где-то долго задерживался. Им хотелось бы, мало того, что я «кручусь» и думаю, как больше нам заработать, чтобы и работал с ними наравне.

Один «гнилой» работник всё провоцировал других, что я мало с ними работаю. Это был новый мой работник, он раньше работал слесарем у меня в цехе на ЗЖБИ. Он уж очень просился ко мне на «шабашку», и я, дурак, взял его. Есть такая «порода» людей -- всегда и во всем осуждать начальников (это он не спал ночь, не досчитавшись сотни). Начальники всегда у них плохие, хоть им «масло на голову лей».

ГЛАВА 27.

Главная склонность человека направлена на то, что соответствует природе.

Цицерон.

Весной мне предстояло доделывать «контору» совхоза, хотя бригады у меня не было. Из армии пришел Саня, мой шурин, и тесть попросил меня взять его к себе «подзаработать». А я за два сезона уже набрался определенного опыта: сдал МТФ, двухэтажный кирпичный детсад, и так, по мелочам, кое-чего. Мне предстояло сделать общестроительные работы без внутренней отделки административного здания совхоза, на фундаменте, который мы залили осенью. Зимой я купил в «Ниву» магнитолу, заказал чехлы из шкур только родившихся телят. Машина была тёмно-синего цвета, такие же шторки, шикарные чехлы и музыка.

Я вплотную в этом году решил заняться сексом. А на такой машине по тем временам можно было «снять» в провинции почти кого угодно. Я взял в бригаду трёх хороших каменщиков, и мы с Саней. Этой бригадой в начале мая начали кирпичную кладку. Я купил на объект шахтный подъемник для подачи раствора на леса и второй этаж (автокрана теперь у нас не было). Его я брал только для подачи большого количества кирпича и перекрытия здания плитами, платя за него наличными из «бригадного» кармана.

В совхозной столовой мы питались три раза в день с шефами из города, которые помогали совхозу в заготовке кормов. Там работала вторым поваром Тоня, молодая, двадцатидвухлетняя, высокая, стройная и довольно симпатичная женщина со светлыми длинными волосами. Я на неё давно поглядывал, но она была замужем, а я, трезвый, на редкость скромен, то есть разговора с ней на личные темы никогда не заводил.

Как-то вечером на ужине Тоня попросила меня проводить её на машине к матери. Её муж Федька, от которого Тоня, оказывается, ушла, обещал её застрелить из ружья, когда она пойдет домой мимо его окон. Естественно, я её проводил. Тоня по дороге сказала мне, что у неё на днях день рождения. Я предложил ей взять с собой девчонку, отрабатывающую у них в столовой школьную практику, взять с собой Саню, и этот праздник отметить на природе.

После работы в день рождения Тони мы с Саней забрали их из столовой и, прихватив с собой выпить и закусить, уехали на природу. Там мы хорошо выпили, повеселились и потанцевали, а когда стало темнеть, отвезли Саню с девчонкой в Танькино. Мы с Тоней заехали в рожь, за дом её матери, и на заднем сиденье занялись сексом. Тонька своим строением и телом была сильно похожа на Зину в молодости, и у меня с ней всё классно получилось.

После этой ночи я стал каждый день провожать Тоню после работы домой, частенько заезжая где-нибудь на природе «трахнуться». Иногда я приезжал к ней и после окончания своей работы, и мы спали и занимались сексом у её матери на веранде.

Федька теперь уже меня хотел застрелить, но, слава Богу, обошлось. Он в своё время женился на Тоньке, «девке с брюхом», разойдясь с женой. Родившаяся Тонькина дочь, стала, так сказать, и его, ибо они с Тонькой зарегистрировали брак. И как- то, лежа со мной в кровати, Тонька говорит: «Федька, сволочь, третий месяц алименты не платит». И хватает у неё наглости говорить такое мне. Не зря, видимо, Федька хотел её застрелить: обидно, наверное, мужику платить алименты на чужого ребёнка. А поссорились они и разошлись из-за того, что Федька приревновал её к водителю автобуса, с которым Тонька развозила в поле обеды механизаторам. Они часто и подолгу задерживалась -- постоянно у них «ломался» автобус. Боюсь, что ревновал её Федька не без основания.