Повесть о монахе и безбожнике

«Включить они его, конечно, не смогут, но и самому тупому тут понятно, что раз я принес эту штуку сюда, так, верно я и знаю, как ей пользоваться…»

Видно брайхкамер прочитал его мысли, а, скорее всего, и сам думал об этом же самом.

— Ни одному твоему слову не верю, — довольно сказал брайхкамер. Он походил на пса наконец-то получившего долгожданную кость. — Как твое настоящее имя? Кто ты? Господин Благородный Штурман или Господин Благородный Егерь, или еще как-нибудь?

— Я простой купец…

— Если ты решишь и дальше говорить глупости, то умрешь половиной простого купца, — холодно пообещал брайхкамер. — И не так быстро, как тебе захочется.

— Я купец…

Трульд покачал головой, словно сетовал на чужое упрямство.

— Может быть и так. Только легче тебе от этого не будет. Иногда простота происхождения жизнь только осложняет. Ты будешь медленно и мучительно умирать, до тех пор, пока не откроешь мне тайну работы этого волшебного жезла. Ты можешь немного подумать.

Он потрепал Александра Алексеевича по щеке, повернулся и оглядел каждого, кто находился в комнате.

— Вы все можете немного подумать и выбрать себе другую судьбу.

Уже глядя на одного Мовсия, брайхкамер сказал, тряхнув руками, в которых были зажаты разрядник и невидимка.

— Ты даже не представляешь, что это такое! С этим мне даже не понадобится твое согласие. С этим я сильнее всех твоих армий!

Он пошел к двери, там повернулся.

— Но всеже подумай и ты. К чему нам лишня кровь моих подданных?

Мовсий громыхнул цепями и сказал что-то такое, что Александр Алексеевич при всей своей подготовке не понял. Зато понял Трульд. Он в ответ только засмеялся и пошел к выходу. Один из проникателей тут же прикрыл ему спину, а второй, забежав вперед, открыл дверь.

Они ушли в темноту, оставив узников думать о своем бедственном положении.

Императорский дворец.

Подземная тюрьма.

Пыточная.

Света оставшегося в пыточной факела, не хватало, чтоб осветить всю комнату, и Александр Алексеевич видел только Императора. Едва дверь закрылась, как угрюмое выражение на его лице сменила довольная улыбка.

— Рад тебя видеть, Айсайдра! Я надеялся на тебя! Знал, что придешь!

Довольно искренне прогрессор Шура согласился с ним. Встреча все же, как ни крути, была знаменательной. Или обещала стать таковой…

— Рад слышать это, государь.

— Не у всякого воина хватило бы смелости прийти сюда, к своему Императору и так хитро поддаться злодеям.

— Я не воин. Я — купец… — пробормотал Шура, оставляя без комментариев вопрос о том, кто тут кому поддался.

— И Император ему чужой… — донеслось со стены. — У него, наверное, свой Император есть, заморский… Верно, ведь?

Шура присмотрелся. В темноте он никого не различал. Звук шел от стены, на которой висел почти невидимый пленник. Мовсий повернулся к нему.

— Айсайдра не из тех, кого ты видел на болотах, из других… Он мой добрый дух. Он за нас!

Шура не понял, что Мовсий имеет ввиду, но тот и не дал ему разобраться в своих мыслях. Император задергался на стене, пытаясь вырвать штыри из стены. Конечно же ничего не вышло. Словно растратив на это остатки сил, Мовсий повис на цепях.

— А теперь давай, делай то, за чем пришел — спасай нас.

Глядя на Императора, прогрессор так же напрягся. Его цепь оказалась ничуть не хуже, Императорской, она натянулась, но не порвалась. Собственно, он на это и не рассчитывал. Глупо рассчитывать, что его прикуют цепью, которую так легко можно порвать. Зато плечо свое он проверил. Ни перелома, ни вывиха. Это хорошо…

Император, однако, глядел требовательно.

— Легко сказать…

— Ну так и скажи, раз легко… Ты колдун или нет?

— Колдун он, колдун! Только у них колдовство особое… — раздался чей-то голос. — Они колдуют, если только у них руки свободны…

— Кто это у нас такой умный? — спросил Никулин. — Назовись хотя бы, раз подойти не можешь. Не видно же ничего…

— Почему не могу? Могу…

К удивлению прогрессора, в пыточной их оказалось не трое, а четверо. Он подумал, что слышит голос прикованного, но вместо этого темнота перед ним раздалась, и появился четвертый узник. Никулин прищурился, потом головой тряхнул, прогоняя наваждение. Появление этого человека тут было чудом, вызовом здравому смыслу.

— Хэст Маввей Керрольд…

Шура не закончил фразы, но Хэст кивнул.

— Я сразу понял, что ты из друзей Господина Благородного Егеря.

У Шуры мелькнула язвительная мысль, на счет того, что люди в «невидимках» тут попадаются не так часто, и что гадать тут особенно нечего, но он отбросил ее и все-таки закончил фразу.

— …здесь?

Маввей вполне по-человечески пожал плечами, но ничего не сказал. Прогрессор посмотрел на Императора. Тот внес ясность.

— Благородный Хэст Маввей Керрольд как мог противился козням Трульда и поэтому имеет честь разделить наше заточение…

Тот кивнул, подтверждая слова Мовсия.

— Поторопись. Если мы не успеем, то нам будет плохо…

Когда все кругом торопятся, самое время остановиться и подумать, что делать. Не всегда торопливость приводила к тому, на что нацелился. Иногда она, вкупе с советами доброжелателей, заводили совсем в другую сторону. В ту, где играет печальная музыка.

Шура не стал торопиться.