Повесть о Настоящем Мужике (СИ)

Февральским ясным утром, прогуливаясь по селу, как это он обычно делал, Евсей услыхал звук топора в одном из дворов. Подойдя - залюбовался споро работающей хозяйкой. Зашел во двор и, подойдя к работнице, с улыбкой спросил: "Хозяйка, помочь не надо?".

"Знаем мы твою помощь!", сердито ответила Ирка, "Вон уже, сколько баб обрюхатил".

Да, это было правдой: сначала Анютка, а через пару месяцев Людмила понесли от него. А перед самым Новым Годом - Зинка, которая, после того, как он научил ее кончать, не упускала случая завлечь его к себе.

Евсей смущенно отвернулся и начал озираться, оглядывая дом и постройки Иркиного подворья. Дом был добротный, а за огородом стояла большая крепенькая банька с коньком на крыше.

"Ладно, хозяйка - чаем напоишь?", спросил, наконец, Евсей.

Ирка не хотела портить отношения с новым начальством. Тем более, что дрова, которые она сейчас рубила, помог, как и другим, завести Евсей. И когда-никогда подкидывал ей, как и на каждый двор, небольшой шмат сала или копченого мяса, когда отправляли немцам очередную порцию свинины.

"Ну, пойдем в дом", просто ответила она Евсею.

Сидели, пили чай с бутербродами: Евсей захватил с собой кусочек соленого сала и горбушку хлеба, которым с некоторых пор стали снабжать его хозкоманду немцы. Несладкий горячий чай и соленое промороженное сало с хлебом - удивительно вкусная еда, когда ты молод и тело постоянно требует пищи!

"Банька у тебя хороша!", подал, наконец, голос Евсей.

Да, банька была гордостью Ирины. Её построил еще дед. Сам сложил печку, сам выбирал деревья в лесу для постройки, сам вырезал конька на крыше.

От воспоминаний о деде Ирка заулыбалась.

"А попарь меня в твоей баньке!", попросил Евсей.

"А сам себя что, не попаришь?", возразила Ира.

"Не сам - это не то, вот полежать на полке, чтоб тебя кто до красноты отхлестал - это да".

Ирина знала толк в банном деле. Да, сам себя так не попаришь, как если, кто умелый попляшет тихонько веничком по спине нагоняя жарок, а потом пойдет хлестать вкривь и вкось до тех пор, пока тело не станет цвета вызревшей свеклы.

"Ладно, если приставать не будешь - попарю!" согласилась после некоторого раздумья она.

* * *

Евсей лежал на верхней полке в бане и ждал Ирину. Он уже похлестал себя веничком: грудь, живот ноги и ждал главного - когда ему попарят спину.

Ирина зашла из предбанника одетая в нательную рубаху - наверное мужнину.

"Отвернись и не зыркай!", приказала Евсею. Тот послушно отвернулся лицом к банному окошку.

Прошлась тихонечко веничком по плечам, по спине, по ляжкам и икрам ног. Туда-сюда, туда-сюда. И, наконец, принялась хлестать тело Евсея, что было силы. Евсей только крякал под ее ударами.

"Всё, больше не могу", устало опустилась на лавку Ирка. Евсей повернул голову и глянул на нее: совершенно мокрая от пота, в прилипшей к телу рубахе и сомлевшая от банного жара он была чудо как хороша. Крупная грудь, обрисовавшаяся из под прилипшей к телу рубахе, изящная талия, мощные широкие бедра.

"Ну, давай я теперь тебя попарю - ты ж всё одно мокрая вся!", предложил Евсей.

Ирка неожиданно для себя согласилась, очень уж любила банное удовольствие.

"Только встань в угол и не зырь на меня!".

Когда Евсей встал с полки и отвернулся, она быстро скинула мокрую от пота рубаху и легла на полку прикрыв бедра руками и спрятав, по возможности грудь.

Евсей парил ее минут двадцать, иногда давая передохнуть минутку, полив перед этим прохладной водой из ковшика.

Наконец, Ирка расслабилась вся - руки уже просто лежали вдоль тела и не было ей никакого дела до того, что чужой мужик пялится на её роскошный зад.

Евсей несколько раз окатил ее прохладной водичкой из ковшика и стоял, любуясь женским телом. Оно так заворожило его, что он не удержался и приник губами к копчику, а потом прошелся легкими поцелуями вдоль всей хребтинки до самой шеи.

Ирка не поняла, что это были за касания к ее телу, но они необычайно понравились ей. Ее тело млело под мужскими ласками, не ощущая никакой угрозы. Распаренная она безвольно лежала на животе, и ей не хотелось даже пошевелиться.

Евсею так нравился запах и вкус свежевымытого, распаренного женского тела, что он продолжал работать и работать губами и языком. Легкими нежными касаниями он осыпал тело Ирины поцелуями, иногда облизывая кусочек тела языком.

Ирине казалось, что ее унесло в заоблачные выси, единственно, что нарастал жар внизу живота. Забылись, ушли в сторону все обещания себе: не быть с чужим мужиком. Осталось только чувство неги тела, чувство того, что кто-то большой и сильный ласкает и голубит твое тело.