Повесть о Настоящем Мужике (СИ)

Евсей вытер подошвы сапог о половик и зашел в сени. Повесил кашкет на гвоздь, подумал: "Жарко!", снял френч и тоже повесил на гвоздь, после чего прошел в горницу. Сел на лавку, стянул сапоги, свернул портянки, вложил их в сапоги и поставил сапоги в угол горницы рядом с дверью. Настасья хлопотливо бросилась во двор, принесла кувшин воды и тазик. Слила на руки, подала полотенце. И всё мигом, всё молнией. Евсей сел за стол, закатал рукава нательной рубахи. Настасья мигом шастнула в подпол, вытащила бутылку самогонки, поставила запотевшую бутыль на стол. Вытащила из фанерного шкафчика две граненые рюмки синего стекла. Поставила на стол миску с малосольными огурцами. Вытащила из печи огромную сковородку с яичницей и жареной картошкой и грохнула ее на стол. Быстро взяла маленькую миску отложила туда всего, "Сыну вынесу - пусть во дворе поест, а то просыпает на пол - убирай потом". Пока она ходила, Евсей вытащил бумажную затычку из бутылки и разлил самогон по рюмкам. Настасья вернулась села на лавку рядом в пол-оборота к Евсею взяла рюмку и как бы невзначай прижалась грудью к его плечу.

"Ну, за знакомство!", со значением сказал Евсей. Они выпили и стали закусывать. Евсей разлил по второй потом, по третей. Пообедали. Лица раскраснелись. Настасья уже откровенно прижималась к Евсею.

"Ну, после обеда неплохо бы и отдохнуть!", сказал Евсей.

"Сюда-сюда, пожалуйте, в спаленку". Настасья откинула рядно, закрывавшее вход в спальню. В спальне стояла гордость Настасьи - огромная двуспальная никелированная кровать, наследие бабки, фактически - приданое. Кровать была застелена таким же рядном, что и на двери. Настасья быстренько скинула всё с себя и нагишом шмыгнула под рядно.

"Да, ладно, чего ты там прячешься?", ухмыльнулся Евсей.

"Вылазь, а то мы там запаримся!".

Евсей разделся догола, сложил одежду на табурет, подошел к кровати и откинул рядно.

Настасья раскинулась на кровати, предлагая мужику свое крепко сбитое молодое тело. Приподнялась на локте. Полные груди заколыхались над белой простыней. Она обняла его свободной рукой, прильнула грудями и поцеловала в засос. Долго целовались. Наконец Евсей почувствовал на своем вставшем члене руку Настасьи.

"А мальчонка не войдет?", спросил Евсей, "Не люблю, когда мешают, особливо детишки".

"Да, нет. Он пока поест, потом, может, спать ляжет". Настасья отпустила член Евсея, опрокинулась на спину, обхватила его руками за плечи и потянула на себя.

"Ну, давай уже, давай, чего ждать!? Не томи!" жадно шептали бабьи губы.

Евсей привстал на коленях и локтях над бабой и стал прилаживаться, чтобы попасть членом туда, куда надо. Но тут Настасья сама схватила рукой за основание его вздыбившееся естество и сама впихнула в свою вульву. Евсей и прибаутку свою любимую сказануть не успел, как Настасья уже махала свом задом, прижимаясь лобком к нему изо всех сил. Она так соскучилась по мужской силе, что при каждом толчке внизу у нее всё хлюпало и чавкало.

Евсей удивился не на шутку такому напору: "Да, первый раз ощущаю, что не я, а меня е*ут!". И тут Настасья захрипела, застонала и по телу ее волнами пошли судороги. А Евсей почувствовал как мышцы влагалища начали хватать его член, сжимая, как в маленьких кулачках.

Настасья расслабилась и откинулась на кровать. Евсей же продолжал мощно работать своим поршнем.

"Послушай, Евсей, не кончай в меня, у меня муж - зверь. Вернется - убьет, если рожу от другого". Евсей остановился и даже вынул член из Настасьи от удивления.

"Ну, а куда мне кончить?". И тут Евсей вспомнил вокзальную шлюху, с которой он когда-то забавлялся.

"Ну, ладно, поцелуешь меня...", Евсей, ухватившись за спинку кровати, подтянулся к ее изголовью, Настасью же, нажав на ее плечи, сдвинул к своим ногам. Теперь его член торчал напротив лица женщины. И вдруг он почувствовал, как маленькая ладошка хлопнула его по заднице. Евсей обернулся - сзади, рядом с кроватью стоял Колька; "Дядька, дай еще сахалку!". Евсей ухмыльнулся: "Щас я твоей мамке дам сахарку, а потом тебе. Только если не будешь нам мешать. Пойди, поиграй во дворе - потом получишь сахарок". Колька убежал во двор.

"Ну, целуй!"

"Куда?", не поняла по деревенской простоте Настасья.

"Залупу возьми в рот и пососи!", сердито сказал Евсей.

Настасья покорно обхватила головку члена губами и начала её сосать. Евсей начал двигать бедрами, проникая все глубже и глубже в рот, а затем в горло своей новой полюбовницы. Настасья уже поперхнулась раз, два. Но тут Евсей захрипел: "Глотай!!!", и вогнал член на полную глубину...

С тех пор, у них с Анастасией так и повелось. И называли это они: "Дать сахарку".

Людмила