Повесть о неподкупном солдате (об Э. П. Берзине)

Прямо против дверей — письменный стол…

Стол — прямо против дверей.

Дзержинский любил смотреть людям в глаза и, чтобы когда распахивались двери кабинета, сразу понять, кто перед ним.

«…Я живу тем, что стоит передо мной, ибо это требует сугубого внимания и бдительности, чтобы одержать победу».

Спустя двадцать лет люди нередко стали ошибаться в людях. Потому что верили одному человеку. А этот человек ошибался… Он был только человеком!

…Этажерка с книгами.

Только теми, которые нужны для работы.

Он не терпел беззакония.

Сурово карал за каждое его проявление.

И имел право сказать:

«Я нахожусь в самом огне борьбы… Но сердце мое в этой борьбе осталось живым, тем же самым, каким было и раньше».

…На этажерке с книгами, в простенькой деревянной рамке — фотография пятилетнего мальчика.

Это сын — Ясик.

У мальчика грустное, задумчивое личико. Простое, открытое, похожее на тысячи, миллионы других.

И, может быть, именно поэтому он так самозабвенно любил сына, детей.

И, может быть, поэтому он так яростно ненавидел врагов революции…

Спустя двадцать лет эти великие чувства стали приписывать только одному человеку. Но тот любил прежде всего самого себя.

…На стене, позади письменного стола, в плюшевой рамке фотография Розы Люксембург.

Их связывала большая дружба.

Дружба людей, поставивших перед собой одну цель. Их разделяли расстояния и время.

И все-таки они всегда были вместе, потому что ценили и уважали друг друга.

Спустя двадцать лет в забвении оказались сотни имен людей, связанных большими идеями, большими делами, большой дружбой, горячими сердцами.

…Под фотографией Розы Люксембург — небольшой плакатик:

«Дорога каждая минута!»

Да, он умел ценить время!

Свое и чужое.

Сколько дней или часов, или минут проживаешь за всю жизнь?

У иных вся жизнь — в бездейственном ожидании. Такие комкают свою жизнь и выбрасывают ее дни, как бумагу, как вечный черновик, за которым так и не приходит беловая рукопись.

Он сразу жил набело!

Говорил в молодости:

«Жизнь даже тогда радостна, когда приходится носить кандалы».

И сразу жил набело!

С самого начала!

Шесть раз в тюрьме! Минуты, часы, дни, месяцы. Годы!

Три раза в ссылке!

Время! Его всегда не хватало. «Все мое время — это одно непрерывное действие».

Поэтому:

«Дорога каждая минута!»

Спустя двадцать лет вхолостую были израсходованы миллионы часов, превратившихся в сроки заключений, в глубочайшие человеческие трагедии.

К счастью, то время ушло. И никогда не вернется! Никогда!

Простая, обычная комната.

В ней работал Дзержинский.

1