Повесть о пережитом

Делалось это просто. Едет повозка, а я иду по другой стороне улицы, ставлю себе задачу: пока повозка доедет до угла следующей улицы, я должен пройти этот квартал. Начинаю ускорять шаг, если не успеваю, бегу рысцой, опять не успеваю – срываюсь бегом, лишь бы успеть выполнить заданное. Придумываю себе более сложные упражнения и страшно переживаю, если не смог выполнить задуманное. Работать на лодке придумал раз в три дня, в том числе обязательно по воскресеньям. Выходил на Пристань больше месяца. Потом отдыхал. Все же не детский это труд. Зато как обогатилось мое понимание людей, объяснение их поведения и поступков! Иногда мне казалось: в разговоре с собеседником я знаю наперед, что он скажет и как себя поведет, хотя знал я его всего несколько минут. Наверное, это был главный итог моих попыток «выйти в люди» в летние каникулы, если не считать огромную пользу для физического развития, приобретения чувства уверенности в себе и самостоятельности.

Харбин. Здание, где располагался чайный трактир «Биржа»

1910-е

Предпринимались еще некоторые попытки заработать деньги. Например, брался я развозить киноленты между кинотеатрами вместе с владельцем легкового автомобиля. Задача вроде простая. Одна и та же кинокартина идет в двух кинотеатрах, один театр – на Пристани, другой – в Новом Городе, а лента всего одна. Сеансы начинаются с небольшим разрывом во времени. Как только несколько частей картины прокрутят на Пристани, нужно срочно перебросить их в Новый Город. Расстояние – будь здоров, счет идет на минуты, можно запросто сорвать сеанс. Платили мне гроши, основной заработок шел шоферу, хотя бегал как угорелый только я. Шофер не вылезал из машины. Стал возражать, считая это несправедливым, просил добавить мне в расчет. Кому-то это не понравилось, выгнали, даже не заплатив за последнюю неделю. Еще одна зарубка на сердце, еще одна обида на мир взрослых людей.

Я не рассказываю здесь, какой университет жизненного опыта прошел я вместе с отцом, когда стал помогать ему работать с пассажирами в роли «хапалы». Отец работал на автомобиле таксистом, моя задача состояла в том, чтобы из всех свободных машин пассажир выбрал именно отцовскую. Да еще в условиях, когда с такой же целью к потенциальному пассажиру кидается десяток малолеток. Вот где без психологии, изворотливости и выдумки никак не обойтись. Не говорю об этом, потому что это не мой заработок, а отцовский, а я должен был рассказать о своих собственных доходах.

О друзьях-товарищах

Первым запомнившимся мне товарищем был Болеслав Казимирский. Было это еще до школы, значит, было нам по пять лет. Жили мы на улице Аптекарской напротив здания Мехсоба (Механического собрания) и летнего парка при этом Дворце досуга. Каждый раз, когда я переходил дорогу и задерживался в парке, встречался мне паренек такого же, как я, роста, который не играл, а тихо сидел на крыльце служебного входа в клуб. Однажды я пришел с мячом и предложил ему играть со мной, он как-то робко согласился, но потом разыгрался, и с этого началась наша дружба. Узнал я, что его отец работает при этом клубе, как у нас сказали бы, внештатным официантом за то, что ему, как бездомной собаке, разрешили вместе с мальчишкой ночевать на сцене, за кулиса-ми на тюках с каким-то реквизитом. Питались они буквально объедками в той столовой, что действовала при Мехсобе. Посетителей в столовой всегда было мало. Готовили в основном для обслуги, но официанта по штату не полагалось, отсюда и положение отца Болеслава было очень неустойчивое. Типичная судьба всех эмигрантов, бежавших из России с белой армией. Как рос паренек? Кто его воспитывал и где осталась его мать? Такими вопросами мы тогда не интересовались. У нас было время, и надо было его чем-то занять.

Борис

Начало 1930-х