Повесть о первом взводе

Логунов и обмотки - это было для Григоренко не ново. Это длилось второй день, с тех пор, как у сержанта отлетела подошва от правого сапога, и старшина выдал ему ботинки с обмотками. Григоренко мог бы уйти, потому что знал наизусть все, что думает об обмотках сержант Логунов. Но сейчас Логунов собирался перематывать свои обмотки в присутствии лейтенанта Столярова, а тот не переносил небрежности или неаккуратности в одежде. И поскольку других развлечений в ближайшее время не предвиделось, Григоренко остался. Он сдвинул на лоб пилотку и улегся на выгоревшую травку возле Огородникова, невысокого, худощавого паренька с большими черными глазами.

Гвардии лейтенант Столяров сидел у плетня на узенькой, в одну дощечку, скамеечке. Лицо у него круглое, мальчишеское, виски аккуратно подбриты. Ремень и портупея туго затянуты, из-за ворота гимнастерки выглядывает белоснежный подворотничок, а в ярко начищенные сапоги можно смотреться, как в зеркало. От лейтенанта слегка пахло одеколоном. Из-под козырька почти новой форменной фуражки неодобрительно наблюдали за Логуновым большие серые глаза.

Логунов устроился на пустом ящике из-под снарядов и неторопливо покуривал самокрутку. Он был повыше лейтенанта и шире его в плечах. И хотя воротник гимнастерки был расстегнут, а рукава подвернуты, выглядел Логунов не менее подтянутым, чем командир взвода. Слегка прищурившись от яркого солнца, сержант внимательно рассматривал лежащие у ног ленты туго свернутых обмоток, словно искал в них что-то до сих пор никому не известное.

- Вы случайно, товарищ лейтенант, не знаете, кто это чудо изобрел? - кивнул он на обмотки.

- Не из-за чего трагедию устраивать, сержант, - лейтенанту не нравилась эта возня. - Нормальная обувь. Между прочим, старые солдаты считают, что обмотки гораздо практичней сапог.

Лейтенант машинально посмотрел на свои легкие хромовые сапожки и попытался убрать их под скамейку.

Логунов тоже посмотрел на командирские сапожки, потом на свои обмотки, взял один из рулонов и стал наматывать его на ногу.

- Оцэж-такы гарны обмоточки мий дид з гражданской войны прынис, - не выдержал Григоренко. - Гарна штука. Рокив двадцать тэля на них прывязувалы, а воны всэ як новы. А потим кудысь згынули... Мабуть, цэ вона и е? Ты б, сержант, подывывся, там химичным карандашиком нэ напысаны дви буквочкы: "Мы" и "Гы"? То Мыкола Грыгорэнко, мий дид.

Логунов неторопливо накручивал обмотку, не обращал на подковырки Григоренко никакого внимания. Но расчет не мог позволить, чтобы какой-то Григоренко подшучивал над командиром.

- Послушай, Григоренко, почему это ты такой вредный? - спросил Огородников. - И шуточки у тебя какие-то странные и совсем не умные.

- Да то ж нэ у мэнэ, - невинно улыбнулся Григоренко. - У дида такусеньки обмоточки булы.

- Давайте снимем с Григоренко скальп, - предложил Трибунский. - У Гогебошвили как раз подходящий кинжал есть. А рыжий скальп, обменяем у американских союзников на свиную тушенку. У них там индейцы есть, они за такой скальп ничего не пожалеют.

- Топал бы ты отседова, Григоренко, - посоветовал Малюгин. - А то ребята скальпу с тебя снимуть. Запроста. А там, глядишь, пока индейцев искать стануть и потеряють. Запроста. И ни скальпы не будет, ни тушенки.

- Да я ж ничого, хлопцы, - Григоренко понял, что перебрал сейчас со своими шуточками. - Молчу. Бильш ни слова.

- Вот так, лежи и помалкивай, - посоветовал Трибунский. - Есть две дырочки - сопи. С тебя хватить.

Логунов, замотавший к этому времени левую ногу, критически осматривал свою работу. Получилось не особенно красиво. Обмотка легла буграми, а нижний ее конец выскользнул и беспомощно повис. Логунов нехорошо улыбнулся и начал сматывать ленту в рулон.

- Очень неправильная обувка, - посочувствовал Огородников. - Для войны совсем неудобная. Человеку воевать надо, а ему приходится все время сидеть и обмотки наматывать. Воевать совсем некогда будет. Непонятно зачем такое придумали?

- Цирк! - возня Логунова с обмотками надоела лейтенанту Столярову. - Настоящий цирк устроил, сержант. Не можешь с простым делом управиться.

- Вах, почему цирк?! Зачем такое говоришь, товарищ гвардии лейтенант?! - Гогебошвили вскочил и заговорил быстро, горячо, сопровождая каждую фразу стремительным жестом. - А Огородников правильно сказал: человеку воевать надо! Он истребитель танков, а ты ему говоришь про обмотки, как будто он самая простая пехота!

- Не горячись, кацо, - потянул Гогебошвили за край гимнастерки Трибунский. - Говори спокойно.

- Не мешай! - отстранил тот руку Трибунского. - Очень тебя прошу, дорогой, не надо мне мешать. Я никогда не горячусь. Я всегда спокойный.

- Гогебошвили очень спокойный, - поддержал его Огородников. - У нас, в Чебоксарах, я ни одного такого спокойного человека никогда не видел...