Повесть о полках Богунском и Таращанском

И, развязывая галицийский узел, Антанта учла все и до отказа стянула петлю союза с обоими вассалами, подчиненными ее игре, — с Петлюрой и Пилсудским.

Одному она поставила непременным условием отказ от борьбы с поляками за Галицию ввиду необходимости борьбы с большевиками, а другому дала попробовать лакомства в виде Прикарпатской Украины и сказала: «Скушаешь это, душечка, если будешь бить большевиков вместе со своим врагом, галичанами, и, конечно, только при таком условии».

Ослабление могучего соседа наполовину за счет своего же врага — галичан — было для пилсудчиков весьма выгодным и соблазнительным предприятием.

Вся эта авантюра могла, по мнению страдающей самомнением белопанской Польши, привести — а вдруг! — и к успеху, хотя бы частичному.

Некоторым панам болтунам удавалось подобно пану Заглобе, герою романа Сенкевича, увлечь своих собутыльников вымыслами об исторической миссии Польши в отношении Украины.

Таким «паном Заглобой» явился в данном случае генерал Галлер, решившийся на авантюру во имя Антанты.

И в тот момент, когда галицийские армии Оскилко и Коновальца были разгромлены бригадами Щорса и Боженко под Бердичевом, Шепетовкой, Житомиром и Коростенем, и в то время, как Петлюра, битый в хвост и гриву красными войсками, при подсказе и пособничестве боротьбистов стал извиваться и лгать, заплевывая собственное подлое имя выступлением от имени «Вапнярского ревкома Юго-Западного фронта Украины», якобы низложившего директорию, Галлер бросил своих молодчиков-легионеров, только что лупивших галичан, на поддержку уже разбитым красными войсками галичанам.

И только этот хитроумный и спешный ход перетрусившей Антанты да Иудина работа боротьбистов и прочей троцкистской сволочи, разваливавшей наш тыл, задержали еще на два года окончательную победу революции на Украине.

А в сущности борьба на Украине могла бы быть завершена именно в эти дни боев на бердичевском и коростенском участках. Щорс был прав, оценивая этот успех как генеральное сражение, выигранное красными войсками. Коварные и предательские замыслы Петлюры рушились, и он с воздвигнутых подмостков летел в пропасть.

Из всех шести армий, какие имел Петлюра, половина была разгромлена в бою в течение двух недель, а остальная деморализована неслыханным поражением, начавшимся у Бердичева и кончившимся у Шепетовки.

Паника галичан после этих боев была такова, что оставшиеся войска спасались бегством в эшелонах. На всех участках они удирали без оглядки.

Но тут уже не столько подлый слуга интервенции Петлюра, сколько сама преподлая Антанта спешно взялась за дело.

Бегущих галичан задерживали идущие им на поддержку вчерашние враги, а теперь «союзники» — польские легионеры.

И никто был бы не в силах удержать галичан в этом паническом бегстве с большим успехом, чем вчерашние смертельные враги.

Легионеры не будут их больше бояться и перестанут вовсе считаться с ними. Кто ж станет бояться трусов? А галичане еще верили всерьез, что Петлюра их не обманывает и что замирение с поляками — временное, вынужденное лишь большевистской угрозой, что уступка половины Прикарпатья без боя — это лишь стратегический маневр. (Все-то у него были «стратегические маневры», у этой лисы, старающейся заметать хвостом свои воровские следы!).

Нет, показать себя трусами перед поляками галичане никак не могли. И они остановились, добежав почти до собственных границ. И это было безусловно успехом «стратегического плана» Петлюры. Но это же могло стать и непоправимым осложнением. Галичане могли теперь понять, что пилсудчики уже хозяйничают над ними: с одной стороны, они без боя: заняли Прикарпатье, а с другой — и здесь командуют ими, как своим быдлом, высылая их в авангарде для принятия первого удара большевиков.

Столкнувшись с галлерчиками под Житомиром и сообразив, какое положение сложилось у галичан теперь, Щорс решил расшифровать перед галичанами авантюру Петлюры, тем более что к этому времени сам собою напрашивался ответ на низкий вызов Петлюры, сам по себе, впрочем, не стоивший внимания, если бы не этот довод.

РЫЖИЙ

В день взятия Житомира приехал вместе с партизанами-добровольцами, привезенными им для родной дивизии с Черниговщины, Денис Кочубей, с которым еще несколько месяцев тому назад, когда он уезжал в тыл, Щорс договорился о его роли в галицийском вопросе.

— Вот там-то ты нам и пригодишься. Не журись, что останешься в тылу, — утешал Щорс Дениса, огорченного когда-то своим откомандированием в тыл из боя. — Сейчас ты именно здесь нужен. А я тебя затребую, как только разовьем дальнейший успех на галицийском направлении.

Он коротко рассказал Денису о ходе боев.