Повесть о потерянном времени

Но вот, наконец, и долгожданная команда с невидимого никому из лесо-полевых военных «верха»! Видимо докатились до «верхов» слезные просьбы самого высокого гарнизонного начальствующего, полковника Ахтунга. Он давно уже названивал в вышестоящие штабы и умолял поскорее вернуть назад уехавший батальон. «Вы хоть понимаете, — жалобно гундосил в трубку Ахтунг, — что без батальона мы все здесь утопаем в дерьме! Бордюры не покрашены, всюду мусор, а на клумбе перед памятником Ильича даже завяли цветы! Вы только задумайтесь: близ самого Ильича! Не к добру это. А что я могу поделать? Ведь некому стало мести, красить и поливать. Все эти бездельники по полям разъехались». И, видимо, окончательно достал-таки своим нытьем Ахтунг «верхних» воинских начальников. Выдавили они, наконец, из себя нужную военным команду. Эта сладостная команда предписывала всем без исключения одичавшим в лесу военным срочно «свернуть» то, что они две недели назад с таким трудом «развернули», тщательно замести следы своих контактов с родной природой и обратным маршем «всем, без исключения, военным срочно вернуться взад». Военные всех степеней и рангов всегда очень радовались этой команде и, заслышав ее, всякий раз принимались радостно, по-праздничному суетиться. Каждый военный суетился на своем месте. И сообразно своему рангу суетился. Одни облегченно сворачивали карты и схемы, рассовывая их по большущим тубусам. Другие аккуратно роняли наземь мачты антенн и натужно вращали большие барабаны-катушки, сматывая только что выкопанные кабели. В общем, каждый военный был при своем деле, но в голове у этого каждого звучала одна и та же модная в те времена песенка: «Домо-о-о-ой!» Звучала она даже в голове у тех военных, которые назывались «срочниками» и должны были вернуться не на свою малую родину под прочный родительский кров, а возвратиться в совсем еще недавно постылую для них казарму. Теперь эта казарма представлялась им самой комфортабельной в СССР гостиницей из серии «Интурист». Но настоящая любовь «срочных» военных к казарме вспыхивала только при их возвращении с зимних учений. Вот тогда постылая казарма казалась этим военным не чем иным как земным раем. Но сейчас была весна, и в глазах военных светилась относительно спокойная радость. С этой тихой радостью в глазах, подгоняемые нетерпением военные быстро все свернули, скрутили, упаковали и, запрыгнув в кабины и кунги боевых машин, бодро покатили в указанный им кем-то невидимым «сверху», но вполне определенный «зад». Впереди колонны двигался «УАЗик» неустрашимого подполковника Шахрайчука. Подполковник слегка порыгивал на кочках в лобовое стекло автомобиля не переваренной до конца лосятиной. Замыкал колонну на своем «КРАЗе» старший лейтенант Сергей Просвиров. Задние фонари его могучего автомобиля были восстановлены, а габариты капота по-прежнему гарантировали старлею дополнительные «два метра жизни». Тщательно отрихтованный бампер заболонниковского «УРАЛа» сиял свежей черной краской. И ничто, кроме запотевших стекол командирского «УАЗика», не напоминало больше никому о безвременно ушедшем недавно из жизни лосике. А все ж таки жаль животное. Даже, несмотря на то, что судьба оказала ему напоследок такую честь. Высочайшую честь быть самолично съеденным самим командиром части!