Повесть о потерянном времени

— Видимо, так. Но, поймите, что уволиться Вы можете только через решение офицерского собрания о дискредитации Вами высокого звания российского офицера. Вы же на это не пойдёте?

— Нет, конечно. Может, мне ещё где-нибудь до пенсии дослужить удастся. Там, где деньги платят. А с такой формулировкой кто меня возьмёт…?

— Послушай, Просвиров, ты же умный мужик, покопайся в законодательстве, может, найдёшь какую лазейку…, ну не ставь ты меня в дурацкое положение…, мы ведь тебя только-только превозносили…, благодарность от начальника войск связи и всё такое, а тут бац — и увольнение по статье…

— А вот пусть они там в Москве репу-то и почешут…, лучшие ведь повсеместно увольняются. Остаются служить только те, которые за забором воинской части никому не нужны и подохнут по ту сторону этого забора от голода в течении месяца, а здесь, гляди-ка, иногда что-то выдавливают. Не дают сдохнуть окончательно…

— Ладно, ты опять в философию ударился. Прошерсти-ка лучше наше военное законодательство. «О статусе…», «Об обороне…» и т. д. Или к юристу толковому сходи, наконец…

— Хорошо. Я подумаю.

Выбрав время, Сергей посетил академическую библиотеку и, обложившись потёртыми книжицами законов, долго сидел, вчитываясь в их содержание. На исходе третьего часа юридических упражнений правовая лазейка была найдена. Подполковник, наконец, понял, что самая реальная возможность безболезненно покинуть ряды Вооружённых сил России откроется лишь тогда, когда он станет: «одиноким отцом, воспитывающим двоих детей без матери». Когда он сообщил об этом жене, та пришла в ужас:

— Это как же, помимо того, что нам надо срочно развестись, от меня ещё требуется от родных детей отказаться?!

— А на фиг они тебе нужны? Спиногрызы эти сопливые… Одна морока с ними. А так будешь себе раз в месяц платить несчастному в своей одинокости отцу копеечные алименты и, как говорится, трава не расти, — пытался острить Сергей, но супруга ещё пребывала некоторое время в крайне напряжённом состоянии. Всё это время подполковник вёл активную пропагандистскую работу, всплески которой всегда заканчивались словами: «Это же всё, понарошку! А что делать? С волками жить — по волчьи выть». В один из дней Сергею, наконец, удалось преодолеть сопротивление своей дражайшей половины и супружеская пара тут же отправилась в суд для подачи заявления о разводе и разделе детей. Выдержав месячную паузу, предоставленную судом «для принятия окончательного решения об истинном состоянии чувств», супружеская пара наконец распалась. В результате распада майор, наконец, получил статус «одинокого отца, воспитывающего двоих детей без матери» и тут же стал вымогать у «бывшей жены» алименты. «Бывшая жена» в бега не ударилась, но заняла жесткую позицию и алиментов Сергею почему-то ни разу не заплатила. Немного погоревав по этому поводу, подполковник написал ещё один рапорт на увольнение и приложил к нему копии решений суда. На этот раз дело пошло веселей и вскоре Сергей держал в руках выписку из приказа о своём увольнении из рядов, когда-то овеянных славой Вооружённых сил. Но выписка гласила о том, что выпасть из рядов можно будет только через сорок пять суток.

— Какие ещё сорок пять суток?! Увольте меня немедленно! — возмущался Сергей в службе кадров.

— Не имеем права, Вы ещё не отгуляли отпуск!

— Какой ещё отпуск? Я уже четыре месяца на службу не хожу…

— Это Ваше личное дело, а вот отпуск надо отгулять.

— А деньгами вы мне этот отпуск компенсировать не можете?!

— Не можем, сами знаете какая сейчас ситуация с деньгами.