Повесть о потерпевшем кораблекрушение

Наконец, Обер Грайс основал собственный банк, который, конечно, был далеко не самым крупным, но прочно стоял на ногах. Обер стал членом правления нескольких уважаемых фирм. Вместе с Далусом они решились теперь на то, чтобы все-таки создать акционерное общество по прокладке рельсового пути из Порт-Квелато в Форт-Лаи. Дела шли успешно — на этот раз и рельсы, и паровозы, и вагоны поставлял сам Далус.

Между тем Грайс потихоньку, не афишируя это дело, занимался геологоразведкой. И к тому моменту, когда Варлан, Зеккерт, Далус и другие крупные предприниматели под давлением нужд растущего железнодорожного строительства решили расширять сталелитейное и сталепрокатное дело, у Грайса в руках оказались данные по крупнейшим месторождениям коксующегося угля, марганца и железа всего в трехстах километрах от Порт-Квелато, рядом с притоком Илонго, крупной судоходной рекой Фоломатьена. Купить все земли, на которых располагались эти залежи, ему было не под силу. Но вот речной порт на Фоломатьене все же оказался в собственности Грайса, как и флотилия из нескольких барж. Его заказ на паровые буксиры был размещен на верфях Зеккерта, а паровые машины для них строил Далус. Вскоре на реке встал новый промышленный город, названный по имени реки — Фоломатьена.

Промышленный подъем в Республике набирал обороты. И тут за Обером Грайсом стали замечать странные вещи. Он занялся какой-то несвойственной деловому человеку его калибра филантропией. Начать с того, что рабочий день на его фабриках был ограничен всего девятью часами, а в субботу день был и вовсе укорочен до шести часов. На спичечной фабрике вообще был установлен семичасовой рабочий день! При фабриках были устроены специальные заведения, где работницы могли оставлять своих детей на время работы под присмотром специальных воспитателей. Но, в конце концов, такие чудачества хотя и не слишком хорошо смотрелись, но с ними деловые круги Республики еще могли смириться. Хуже было другое.

Обер Грайс начал опасные заигрывания с рабочими. На своих фабриках он поощрял создание союзов мастеровых, с выборными от которых он подписывал договора о заработной плате, о продолжительности рабочего дня, об отпусках, о порядке найма и увольнения. На фабриках Грайса рабочие создавали больничные кассы и кассы взаимопомощи, устраивали кооперативные лавки. Хуже того, пользуясь своим влиянием среди ряда депутатов Ассамблеи Республики, он пытался протащить решения, которые придали бы его дерзостным начинаниям законный вид.

При всем при том, что отношения Грайса со многими промышленниками, в том числе и со своим покровителем Лойном Далусом, сделались довольно натянутыми, практически все отдавали должное его деловой хватке. Несмотря на все чудачества, дела Обера Грайса шли в гору.

Наиболее безобидным и в тоже время самым странным из чудачеств Обера деловые люди посчитали то, что он в 1447 году, будучи уже не в молодом возрасте — а ему исполнилось ровно 40 лет — записался вольнослушателем в Королевский университет Лариолы, столицы Земли королевы Айлин, одновременно на факультеты естественной истории и социальной истории. От Форт-Лаи к Лариоле строилась железнодорожная ветка, и через два года после поступления в университет мощные пассажирские паровозы Далуса, спроектированные техническим бюро Грайса, уже возили Обера от Порт-Квелато через Форт-Лаи в Лариолу и обратно.

Шел уже четырнадцатый год, как Обер Грайс высадился на берег в Долинах Фризии и обрел там свое нынешнее имя. Его личная судьба изобиловала поворотами и неожиданными скачками. Нельзя было сказать, что он никак не повлиял и на судьбы этого мира. Революция на Южных территориях Элинора, в которой он принял живейшее участие, аукнулась и на Старых Землях. Железные дороги год за годом расширяли свою сеть и на старом, и на новом континенте. Социальная филантропия Обера Грайса, хотя и не столь быстро, как железные дороги, тоже завоевывала мир. Законопроект о 10-часовом рабочем дне он не напрасно ставил себе в заслугу больше, чем все успехи на предпринимательском поприще, даже несмотря на то, что закон не был принят Ассамблеей Республики.

Но теперь настало время, когда Обер почувствовал себя утомленным бесконечной борьбой. Королевский университет в Лариоле показался ему желанным убежищем, где в строгих аудиториях и тихих библиотечных залах он мог, не спеша, восполнять свои знания по истории Терры, текшей около 1300 лет без его участия. Все же и профессура, и студенческая среда оказались не столь тихи и благостны, как могло показаться поначалу. Речь не идет, конечно, о непременных студенческих попойках и сомнительных выходках. Идейная борьба, которая подспудно кипела в стенах университета, оказалась отражением реальной общественной борьбы, только в еще более концентрированном виде.

Профессор древней истории, господин Маррот, которого Обер Грайс избрал своим научным наставником, вполне одобрял намерение своего ученика заняться историей распада Великой Империи Ратов и начальным периодом истории улкасанской церкви.