Повесть о потерпевшем кораблекрушение

Газеты всех Старых Земель, всего Элинора и Архипелага Тайрасан несколько недель пестрели статьями, где строились различные догадки по поводу столь необычного и даже вызывающего альтруизма. Глава технической лаборатории (истинным владельцем которой был Обер Грайс), на все расспросы газетчиков неизменно отвечал, что им двигало желание содействовать техническому прогрессу во всем мире и стремление сделать широкую рекламу достижениям и возможностям его технической лаборатории. Последнего он, разумеется, добился. Не осталась внакладе и империя Грайса. Хотя цены на производимые заводами Грайса двигатели несколько упали, зато стал быстро расти спрос на нефть, соляр и на бензин, так что цены на них поползли вверх.

Возраст Обера Грайса уже далеко перевалил за семьдесят, в волосах на голове прибавилось седины, фигура стала горбиться, а живот заметно отвис. Он перестал заниматься ежедневными тренировками, забросил прогулки верхом. Все друзья и близкие заметили в нем эту перемену. Однажды Обер явился в канцелярию Сената Федерации и направился к Председателю Сената.

«Господин Председатель», — подчеркнуто официально обратился Обер, — «годы мои заставляют меня задуматься о том, кто станет преемником всех моих дел на этой земле. Короче, я составил завещание и хочу передать его Вам на хранение». — Обер вынул из кожаного портфеля тонкую папочку, обтянутую бордовым сафьяном, и протянул ее Председателю.

«Но прежде, чем Вы ознакомитесь с этим документом», — продолжал Обер, — «я должен посвятить Вас в тщательно оберегаемую мной на протяжении десятилетий тайну». — Здесь Обер сделал эффектную паузу и посмотрел Председателю прямо в глаза. — «Надеюсь, эта тайна не выйдет из пределов Вашего кабинета».

«Вы можете на меня рассчитывать» — солидно заверил Председатель.

«У меня есть двойник. Это мой старший — незаконнорожденный — сын. Разница в возрасте между нами — почти тридцать лет. Но несмотря на эту разницу, до последнего времени нас было почти невозможно отличить друг от друга. Он часто помогал мне в самых запутанных и щекотливых делах. Признаюсь, однажды он присутствовал вместо меня даже на заседании Сената!» — Обер мимолетно улыбнулся. — «Этот человек — мой самый близкий друг и соратник. Он в курсе всех моих дел. Именно ему я доверяю после себя большую часть своего состояния и все свои начинания». — Обер снова улыбнулся. — «Разумеется, я не настаиваю, чтобы ему было передано по наследству звание сенатора Федерации. Но если Правительство захочет использовать его способности в государственных делах, то могу дать совет». — Обер замолчал, выжидающе глядя на собеседника.

«Я с признательностью приму ваш совет, господин Грайс» — немедленно откликнулся Председатель.

«Этот человек, — кстати, он носит тоже имя, что и я, — является талантливым военным специалистом. Он разработал доктрину применения всех новейших средств вооруженной борьбы в боевых операциях. Я могу гарантировать, что в его услугах Федерация не разочаруется».

Подобную же информацию Обер Грайс сообщил и своим ближайшим сотрудникам. Однако всю правду знали лишь Тиоро и Лаймиола.

Несколько месяцев спустя после разговора в Сенате Обер Грайс вышел в море на своей большой яхте «Эльнерайя» (названной им так в честь матери своей племянницы) без экипажа, сказав, что хочет побыть две-три недели в полном одиночестве. Это было не в новинку. Но когда яхта не вернулась в порт на двадцать восьмой день, все забеспокоились. Раньше случались и такие длительные отлучки, но тогда Обер был в лучшей физической форме. Кроме того, через несколько дней появились верные признаки надвигавшегося тропического урагана. Прошло еще три дня, ветер все крепчал и крепчал, на набережную Латраиды с грохотом обрушивались многометровые волны, а «Эльнерайя» так и не вернулась в порт.

Обер Грайс с трудом вел яхту по бушующему океану к берегам острова Кайрасан. Его путешествие на остров, где находились остатки космической станции, прошло успешно. Даже более, чем успешно. Увиденное там просто потрясло его и выбило из колеи, чего давненько уже с ним не случалось.

…Высадившись на острове, Обер Грайс (или Локки Мартинес Айюб-Хан?) нашел, против ожидания, что разрушения станции довольно незначительные. Главная энергетическая установка была полностью выведена из строя, главный комплекс информационных процессов тоже немало пострадал, но значительная часть аппаратуры, имевшей автономные источники энергообеспечения, еще находилась в работоспособном состоянии. И самое главное — работала аппаратура резонансной генетической компенсации.

Четыреста шестьдесят два часа потребовалось Оберу, чтобы эта аппаратура заставила его организм провести массовое обновление клеток всех видов тканей, всех органов тела, в соответствии с его первоначальным генетическим стандартом, зафиксированным тогда, когда ему было всего шестнадцать лет.