Повесть о приключениях бископа

– И сколько нам еще ждать? – бископ придал своему тону строгости и значительности. – Я из самого Киева сюда приехал. И что вижу? Думаете у меня в Патриархии других дел нет как вас тут ждать? Мы вас зачем сюда пригласили: храм ремонтировать или шабашничать? Значит так, чтобы завтра бригада была в монастыре. Материалы завезены, приступайте. Каждый день сам к вам в котельную спускаться буду. За сколько дней своды печи выложите и когда можно будет пробную топку сделать?

Но не на того напал. Бригадир задумчиво обвел взглядом двор монастыря, уделив особое внимание паре огромных каштанов вблизи ворот. Их яркая зелень и желтые плоды выглядели как-то особенно по-летнему.

– Зима? – задумчиво произнес он. – Зимой, известно, холодно. У нас, правда, похолоднее будет, но и у вас тут без хорошей печи никак. В городах, конечно, по-другому. Мазутом топят. Сейчас, правда, кое-где начали на газовые котельные переходить, но где он этот газ? В Сибири? И когда его еще к нам проведут? Нет, печь – всему голова на Руси. А чем топить – найдем. И уголек, и дрова, и брикеты. Да мало ли. Сделаем к зиме. Не сомневайтесь.

– К какой зиме?! – буквально взвился бископ. – Завтра приступайте! И смотри мне!

– А то что? – печник был предельно вежлив. – Мы разве отказываемся? Прогоревшие кирпичи убрали уже. И аванс получили. Все путем. А работа сложная. Сколько лет печь простояла после прошлого ремонта? Года два небось? А все потому, что халтурщиков вы в тот раз подрядили. Тут делать надо всерьез. Нам не впервой. У нас дома таких храмов много, каждый год ремонтируем. И здесь сделаем.

Поговорили, одним словом. Бископу и самому было неловко, что он сорвался на крик, тем более бесполезный. Бригадир не только не испугался, но, похоже, про себя даже посмеялся над молодым епископом: ты сначала научись людей строить, а потом и голос повышай. Так и уехал он спокойно на очередную пробную топку просохшей голландки.

Справившись с приступом холодной ярости, бископ задумался всерьез. Вариант "к зиме" его категорически не устраивал. Это фактически означало бы, что его миссия завершилась полным крахом, а недруги в Киеве получат против него убойный аргумент. Но был здесь и личный момент. Ему был брошен вызов, справиться с которым можно было только силой ума. Давить на бригадира было нечем. Апеллировать к Богу было совсем неуместно – уж слишком бытовым и житейским был вопрос.

Размышления его продолжались еще два дня. Игумен – надо отдать ему должное – вел себя максимально корректно и про неприятную сцену с печником не напомнил ему ни разу. А бископ был настолько поглощен задачей, что перестал обращать внимание и на скудость монастырской кухни. Он, может, и вообще забыл бы про еду, если бы его каждый раз не приглашали в трапезную.

На третий день за обедом он обратил внимание на отсутствие соседа по столу, веселого и богатого телом отца-эконома, разговоры с которым несколько скрашивали скромность трапез. Бископ не только ощущал в нем родственную душу, они и внешне были похожи и пару раз посидели вечером за чаем с местной наливкой. Она так понравилась бископу, что он даже просил отца-эконома собрать ему несколько бутылок с собой в Киев.

– Приболел отец-эконом наш. И сказать неловко чем. Детская болезнь совсем. Корь. – пояснил игумен. Три недели теперь ему у себя в келье находиться как в затворе. А к нему можно заходить только тем, кто в детстве корью точно переболел. А у нас половина монахов и не знает, болели или нет. Но Господь сохранит.

Бископ больного навещать и не собирался, хотя корью в детстве болел. Но идея забрезжила.

– А с печниками нашими он общался? – спросил он игумена.

– А как же. Они тут все время вместе по монастырю ходили. Да и посидели как-то вечерком… Приходится отцу иной раз монашеский устав нарушать, никуда не денешься.

"– Ага, и он от этого так страдает, что пудов шесть точно набрал", – подумал про себя бископ и был не совсем прав, потому что и сам в последнее время… Мягко скажем, подобрел. И заметно.

– А как у вас, отец, с уездной медициной дела обстоят? – вместо этого поинтересовался он. – Есть понимание с медиками?

– Полное, – с гордостью ответил игумен. – Уездный врач у нас хоть и из семьи выкрестов, но усердный прихожанин. Да и монахов наших пользует практически задаром.

Разговор с уездным врачом даже несмотря на эти обстоятельства был долгим и сложным. Тот долго ссылался на какие-то свои санитарные правила, схему лечения кори, меры профилактики и прочие медицинские премудрости. Пришлось пообещать ему в случае успешного и своевременного завершения ремонта монастыря церковную награду. Конечно, невысокую – медальку какую-нибудь. Власти и авторитета бископа в Патриархии для такого вполне хватало, а в провинции у молодого уездного врача и медаль будет смотреться весьма достойно.