Повесть о райской жизни

— По-разному. Есть у нас одна достопримечательность — менеджер из офиса, так он вообще не понял, что умер. Сформировал вокруг себя прежний свой офис, окружил себя призраками, ездит на работу, толкается в метро, пишет всякие отчеты, сидит на совещаниях, по выходным делает ремонт в квартире… Не знаю, рай это или ад… По-моему, ад. Если человек не может представить себе ничего иного, кроме повседневной рутины, то эта рутина и есть его личный ад.

— А если может?

— Ну… у нас тут много всяких заповедников… Средиземье, Диптаун, Амбер, Башня Ангелов, Башня Шутов, Темная Башня, Звездная Тень, Звездная Сеть… Любой эскапист найдет себе мир по душе.

— А если человек не хочет убегать от привычного бытия? Или хочет, но недалеко?

— Тоже запросто. Выбирай на вкус: научная фантастика, фэнтези, хоррор… Два образца хоррора ты уже видел.

Я непроизвольно поежился.

— Толковая была идея начать презентацию с ужасов, — сказал я. — Я чуть не умер от страха.

— Здесь нельзя умереть, — улыбнулся черт. — Не забывай, это загробный мир, тут нет разницы между жизнью и смертью.

А вот это уже интересная новость.

— То есть, если бы архангел разрубил меня мечом, я все равно остался бы жив?

— Не знаю, — пожал плечами черт. — Все зависит от того, готов ли ты сам был поверить в свою смерть. Умереть здесь можно, но только в том случае, если сам захочешь.

— А что будет после второй смерти? Я попаду в другой мир, еще более загробный? Или вторая смерть окончательна?

— Все зависит только от твоей веры. Ты никак не можешь понять, что в раю и аду вера не отличается от реальности, здесь реальность формируется из веры прямо и непосредственно. Если ты веришь, что умрешь, значит, ты умрешь. Если считаешь, что после смерти оживешь в другом кругу ада — так тому и быть. А если думаешь, что будешь вечно гореть в адском пламени — будет так.

— Брр… — сказал я. — Не хотел бы я себе такой участи. А тот инквизитор, который вечно горит — он все чувствует и все время мучается? Он еще не привык к вечной боли?

— Душа не может привыкнуть к вечной боли. Точнее, привыкнуть-то может, но такую душу уже трудно назвать душой. Она теряет высшие чувства, деградирует, превращается просто в автомат по испытыванию боли. Это хуже, чем смерть.

— Понятно, — сказал я. — То есть, непонятно, но…

— Познание подобно расширяющемуся кругу, — заметил черт. — Чем больше круг, тем длиннее окружность, чем больше ты понимаешь, тем дальше отодвигаются горизонты познания. Конечно, ты можешь закупорить свой мир, свернуть его в тесный кокон, но это тупик. Чтобы ты мог развиваться, ты должен все время узнавать что-то новое.

— Ты решил меня просветить? — спросил я. — Твоя миссия состоит в том, чтобы следить за моим духовным развитием?

Черт рассмеялся.

— У меня нет никакой миссии, — сказал он. — Я просто призрак, такой же, как гурии в раю или те женщины в море дерьма. Ты сотворил меня, потому что нуждался в собеседнике. Цель моего существования — объяснить тебе строение этого мира.

— Но мы встретились с тобой в раю, — заметил я. — И в тот момент я не нуждался ни в каком собеседнике. Я еще не знал тогда, что рай и ад так сложно устроены, я вообще не знал, что ад существует в действительности.

— Когда мы с тобой встретились, я не был еще сотворен, — пояснил черт. — Мы, призраки, обретаем личность не сразу. Когда мы встретились, я был просто статистом на сцене, причем играл не в твоем спектакле.

— А в чьем?

— А я-то откуда знаю? Меня призвал кто-то из тех алкоголиков, которых ты запустил в рай, не знаю, кто именно. Человек проспался, опохмелился, огляделся по сторонам, вспомнил, что с ним произошло, испугался, подумал, что по его душу сейчас придут ангелы и изгонят из рая к чертовой матери. А в наших мирах нельзя пугаться, у нас страхи становятся реальностью еще до того, как ты успеваешь их осознать. Чтобы уцелеть в раю, твоя личность должна быть гармонична и уравновешена, иначе страхи вырвутся из подсознания и рай превратится в ад.

— Интересно… — протянул я. — Получается, у Кости Бейцалова личность очень гармоничная и уравновешенная, раз он протянул в раю больше месяца.

Черт в очередной раз пожал плечами.

— Не знаю, какая у него личность, — сказал он. — Может, он только казался таким придурком, а может, долгое ожидание расплаты — часть его личного ада. Не знаю. Но факт остается фактом — кто-то из людей, которых ты привел в рай, испугался, что по его душу придут ангелы, и они пришли. Но оказалось, что по представлениям того человека ангелы не могут творить зло, и тогда на сцене появились мы. А потом на сцену вышел ты и твоя воля направила действие совсем в другом направлении. А когда ты переместил меня в ад, я окончательно стал твоим личным призраком. Кстати, ты понял, где конкретно мы находимся?

Я окинул взглядом мрачные своды пещеры и спросил:

— Мой личный ад? Моя мечта?

Черт вначале кивнул, а затем помотал головой их стороны в сторону.