Повесть о рыжей девочке

Ева сиднем сидит в своей комнате над книгами. Никто к Еве не заглядывает, никто с Евой не говорит. Говорят только часы на соборе. Четверть пятого бьют часы — все девочки пообедали и пошли гулять, кто на Дачную, а кто на набережную к пристаням. Пять часов — разгар гулянья. Девочки на Дачной добрели до самого леса. Свежестью тянет от леса и запахом смолы. Реалисты от Любимовской пристани покатили на белых лодках.

Шесть — зажглись фонари. Там, где кино, зигзагами загорелись разноцветные лампочки. У кассы толчея. Пристани в огнях, пароходы в огнях. Над черной рекой трепещут теплые красные огоньки маяков. Наверное, Нина вбегает сейчас на пароход с какой-нибудь девочкой, и они гуляют по палубе. Так прежде она с Евой гуляла. Заглядывают в окна кают. На всех скамейках пересидят и воображают, что собрались ехать в далекое путешествие. Котельников встретит Нину и спросит:

— Почему же это рыженькой не видать?

— И не увидите рыженькую, — ответит Нина.

И Коля Горчанинов спросит. Ева поручила Нине рассказать Коле, что случилось с письмами. А потом Нина должна сказать: Ева очень хочет с вами увидеться, но нельзя. Папа запрещает. Даже из дому выходить нельзя. Но как только папа уедет в уезд, — Ева выйдет. Тогда можно, тогда непременно. Пусть Коля ждет.

Ева изнывает от тоски, Ева каждый день на переменах бегает к ящику для писем.

Письма от мамы нет.

И Нина Куликова, и Талька Бой, и Симониха тоже бегают смотреть, нет ли Еве письма. То поодиночке, то все вместе — и переговариваются с тревогой:

— Подумайте, письма все нет и нет!

И вот однажды перед уроком истории Талька Бой и Симониха примчались в класс с веселым криком:

— Ева, есть! В синем конвертике! Только что швейцар сунул под стекло.

Ева сорвалась с парты и хотела бежать.

— Куда? — крикнула Нина. — На место! Историчка идет!

Весь урок Ева просидела как на иголках. Звонок. Большая перемена. Ева бежит вниз, и Нина — за ней, а за Ниной Талька Бой и Симониха.

Подлетели к ящику. Ева смотрит — никакого синего конверта для Евы нет.

— Вы что это — шутки шутить? — круто повернулась Ева к Симонихе и Тальке Бой.

На лицах Тальки и Симонихи полное недоумение.

— Лопни мои глаза, было письмо, — проговорила Симониха.

— Вот ей-богу, — вскричала Талька Бой, — было письмо! Синий конверт. Написано: «Еве Кюн, ученице пятого класса».

— Куда же делось? — испугалась Ева.

— Пропало, — зашептали девочки, — кто-то взял.

Ева подскочила к швейцару.

— Было, — ответил швейцар, — сам за стекло клал. Зоя Феликсовна взяла.

— Зоя Феликсовна?! — ахнули девочки.

Вся кровь ударила Еве в лицо. Ева стоит и думает. Кулаки сжаты, в лице что-то дрожит. Девочки возле Евы тоже стоят и на Еву смотрят.

И вдруг Ева рванулась и кинулась бежать через две ступеньки вверх по лестнице.

Куда ты? — крикнула Нина.

Ева махнула рукой.

— К Зое Феликсовне! — И все трое помчались за ней.

На третьем этаже, посреди класса, стоит Зоя Феликсовна. А вокруг нее испуганной кучкой сбились приготовишки, слушают, как одну из них, крошечную, Зоя Феликсовна бранит. И вдруг дверь распахнулась. Рыжая, с вихром на лбу, влетела в класс, и за ней три девочки. Три остановились в дверях, а рыжая двинулась вперед, растолкала приготовишек и без всяких реверансов и приветствий подошла к Феликсовне чуть не вплотную.

— Отдайте письмо! — сказала Ева.

Зоя Феликсовна удивленно приподняла жидкие брови.

— Какое письмо?

— Вы взяли! Вы взяли мое письмо. Мама написала. Отдайте!

— Ева, — сказала Феликсовна, — нельзя ли повежливее? Письмо я взяла. Папа меня просил твои письма брать и передавать ему. Сначала папа посмотрит, что за письма, прочтет, а потом ты будешь читать. Вела бы себя хорошо, никто бы твоих писем не трогал!

— Не отдадите? — тихо спросила Ева.

— Не отдам.

— Ладно, — ответила Ева.

Круто повернулась, вышла из класса и снова кинулась бежать по коридору.

— Куда ты? — закричали Симониха и Нина.

— Ева, остановись! — кричит Талька Бой.

И все трое бегут за ней. Ева не слышит. Как ураган, несется она по коридору, вниз по лестнице и прямо влетает в желтую дверь кабинета начальницы. Дверь кабинета захлопнулась за Евой. Нина, Симониха и Талька Бой с разбегу, как вкопанные, остановились. В кабинет за желтой дверью входить никто не смеет.

Начальница вздрогнула от неожиданности, когда Ева влетела к ней. Ева подошла к ее письменному столу, открыла рот, чтобы сказать что-то, не произнесла ни звука. Слезы потоком полились из глаз. Ева стоит перед начальницей, дрожит и вытирает слезы кулаком.

— Что случилось? — спрашивает начальница строго.

— Пусть уж лучше Жужелица, но не Зоя Феликсовна! — вырвалось у Евы с отчаянием.

— Что за жужелица! Ничего не понимаю, Кюн, говорите толком, — ледяным голосом сказала начальница.

Ева решила, что необходимо сказать толком.

— Вот, — сказал Ева, задыхаясь от гнева, — я получила от мамы письмо. Письмо из ящика утащила Зоя Феликсовна. Они вместе с папой будут читать, а после мне отдадут. Никто не смеет читать писем от мамы. И папа не смеет. А Зоя Феликсовна не смеет и прикасаться. Кто она мне? Никто! И даже не моя классная наставница. И я ее ненавижу. Отнимите у нее мамино письмо!