Повесть о суровом друге

- Достаточно у вас сил, чтобы сломить забастовщиков?

- Так точно, Джон Иванович! Вызваны казаки есаула фон Граффа.

- Надо как можно скорее покончить с этой забастовкой.

- Слушаю-с, Джон Иванович. Можете положиться на нас.

И Юз вновь повернулся к меньшевику-коротышке, взял его за пуговицу шубы:

- Вот вы, социалисты, или, как вы себя называете... демократы. Ваша задача - спасти Россию, отвлечь народ от революции.

Юз начертил концом палки крест на снегу и с силой ткнул в него.

- Война, господа, только война! Война полезна, она освежает общество и движет вперед производство. Призывайте к войне!

Я ничего не понял из того, о чем говорил Юз. Да и не это меня занимало. В руках у заводчика была удивительная палка. На ней во все стороны торчали гладкие шишки, а вместо ручки поблескивала серебряная голова змеи.

Я подался вперед, чтобы получше рассмотреть палку Юза, но в это время Абдулка и Уча о чем-то заспорили, зашипели друг на друга. Со стены упал костыль Учи и, как назло, стукнулся о кирпичи.

Собака бросилась к стене.

Я спрыгнул, за мной гурьбой посыпались ребята, и мы бросились бежать.

В неглубокой балке недалеко от дома Юза я провалился в снег до пояса и, тяжело дыша, лег. Снег показался мне теплым. В тишине слышно было пение жаворонка.

Скоро ко мне в овраг кубарем скатился Абдулка, за ним приполз, волоча за собой сломанный костыль, весь исцарапанный Уча, потом Тонька, и последним свалился улыбающийся Васька.

Мы долго сидели в балке, боясь высунуть голову, чтобы Юз не подстрелил нас из ружья.

Домой мы возвращались через завод и по пути набрали полные шапки угля: с тех пор как началась забастовка, топить было нечем.

Мать похвалила меня за уголь. Вечером пришел Васька, и мы допоздна сидели, греясь у жаркой плиты и вспоминая о нашем походе к дому хозяина завода.

2

Забастовка перекинулась на соседние рудники. Остановились поезда. Ни одна шахта не работала. В городе с утра до ночи шли митинги. Богачи хмуро поглядывали на рабочих и обзывали их босяками и смутьянами.

Однажды нам сказали, что около городской думы началась драка рабочих с черносотенцами - защитниками царя. Мы с Васькой помчались туда и по дороге догнали колонну бастующих рабочих. Грозными рядами, в стоптанных сапогах, в заплатанных пальто, шли рабочие с песнями. Впереди, подняв в единственной руке красный флаг, шагал механик Сиротка.

Это был удивительный человек. Руку ему отрубили в тысяча девятьсот пятом году на баррикадах. Жандарм ударил шашкой и отсек руку вместе с флагом. Но вот опять Сиротка несет развевающийся красный флаг! Я с восхищением смотрел на механика и думал, что, если бы мне отрубили руку, я поступил бы так же, как он.

В колонне несли плакат-картину. Там были нарисованы два солдата, разделенные окопом. На одной стороне - русский солдат, на другой германский. Русский протягивал германцу руку, а внизу были написаны слова: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"

Вот оно как: то воевали с германцами, то замиряемся. Зачем? И что такое "Пролетарии всех стран"?.. Надо спросить у Васьки, решил я, и спросил потихоньку, чтобы никто из ребят не слыхал, а то задразнят:

- Вася, непонятно мне, кто на картине пролетарий всех стран - немец или русский?

- А ты не знаешь?

- Знал, да позабыл...

Васька усмехнулся:

- Оба. Все бедняки называются пролетариями всех стран. Ты тоже пролетарий, и я, и отец твой.

- А Уча?

- И Уча тоже.

Ну и чудак я: сколько раз слыхал это слово и не знал, что я и есть пролетарий. Значит, и мне нужно соединяться. Я помчался в голову колонны, туда, где рядом с Сироткой прыгал на своем костыле гречонок Уча.

- Уча, спроси: кто я?

- Зачем?

- Спроси.

- Ну кто ты?

- Пролетарий всех стран!.. Давай соединяться?

Этого Уча не ожидал и улыбнулся:

- Давай. Держи пять.

- Будет десять, - сказал я, и мы крепко пожали друг ДРУГУ руки.

Я оглянулся на плакат с рисунком. Русский солдат все так же обнимал германского, они соединялись! Вот что надо делать! А я, чудак, не знал, что все бедняки должны соединяться.

От этой мысли на душе стало веселее.

А рабочие шагали в колоннах и пели:

Но мы поднимем гордо и смело

Знамя борьбы за рабочее дело.

Знамя великой борьбы всех народов

За лучший мир, за святую свободу!

Мы, мальчишки, пристроились к бастующей колонне и звонко подхватили знакомый припев:

На бой кровавый,

Святой и правый,

Марш, марш вперед,

Рабочий народ!..

На тротуарах стояли притихшие городовые. Они были при саблях и револьверах, но почему-то не трогали рабочих, боялись, наверное.

Когда наша колонна подходила к Пожарной площади, навстречу из боковой улицы вышли черносотенцы: лавочники, попы с крестами и хоругвиями, лабазники с царскими флагами. Колбасник Цыбуля шел впереди и нес в руках портрет царя.

Улицы и вся площадь были запружены народом. Столько людей я не видел еще никогда в жизни и невольно схватился за руку Васьки, боясь потеряться в толпе.