Повесть о Воронихине

Шли дни за днями. Продолжалось учение. Жильберу Ромму и его воспитаннику вместе с Воронихиным предстояло длительное путешествие по России. В ту же пору граф уезжал в Приуралье, где дела в его владениях были не вполне исправны. Приуралье страдало в тот год от неурожая, народ голодал, и, судя по письмам, оказией поступавшим к Воронихину, в Соликамье хлеб вздорожал до полтины за пуд. «Народ питается колобками из пихтовой коры с малой примесью муки», – писал ему один из сородичей, прося прислать хоть сколько-нибудь денежек через строгановскую контору.

По приезде графа в Соликамск Марфе Чероевой была дана вольная – отпускная на свободу. В эту пору сын ее, живя в строгановском доме, продолжал оставаться крепостным. Не жалуясь на судьбу-участь, Воронихин верил в свои силы. Будущее рисовалось в его воображении не совсем ясно, но представлялось таким, как трактовала бережно хранимая им книга «Народная гордость», переведенная с французского языка. А в этой заветной книге было сказано: «Близка благополучная эпоха, наступит она, без сомнения, ибо невероятно, чтобы вечно пребыло сокрыто во мраке учреждение, управляемое здравым рассудком, делающее человека добродетельным и щастливым…»

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РОССИИ

Все трое—Жильбер Ромм, Воронихин и Павел Строганов готовились к путешествию по России. Не ради пустой барской забавы задумал это путешествие старый граф. Он хотел, чтобы его сын Павел больше знал о стране не только из книг. Путешествия длительные, в разные края необъятной державы, по рекам и бесконечным трактам, в города, села и дальние окраины, в весеннюю и летнюю пору дополняли познания, приобретенные за осень и зиму в стенах Строгановского дворца.

Для Жильбера Ромма и Воронихина эти путешествия были не только удовольствием, они не только удовлетворяли их любознательность, но ими достигалась и цель глубоко научная, познавательная, в немалой мере изыскательская. Иное дело баловень Попо. И возраст и положение богатейшего наследника не наводили его на глубокие размышления при обозрении новых мест. Жильбер Ромм и Воронихин радовались: не шуточное дело – им с Павлом Строгановым предстояло путешествовать пять лет с небольшими перерывами. За такой срок можно исколесить всю Россию, увидеть ее воочию, узнать всесторонне.

В первое путешествие они пустились в начале лета 1781 года. В путь отправлялось шесть человек: Жильбер Ромм, Андрей Воронихин, Павел Строганов – главный виновник предстоящих странствий – и еще трое, приданных графом для услужения: охранник – унтер-офицер, егерь – отличный охотник на случай добычи пищи на лоне природы, и слуга – опытный повар. Для начала было выбрано удобное путешествие по путям-дорогам и рекам, уже знакомым Андрею Воронихину, – из Петербурга в Москву на быстрых перекладных, затем из Москвы на Оку и к Нижнему на Волгу до Казани и камского устья.

В Москве они жили в строгановском особняке на Гончарной; устраивали прогулки по древним местам старой русской столицы. Для Павла Москва оказалась как бы «пособием» к пройденной им русской истории. Ромму Москва представилась отнюдь не старой бестолковой деревянной деревней, как порой рисовали ее в Петербурге иные высокомерные баре. Нет, не такой купчихой-простофилей оказалась старушка Москва. Она была действительно белокаменной, самобытной, но и не чуждавшейся европейской культуры. Ромм был в состоянии столь приятного удивления и неожиданного восхищения от вида Москвы. Не тратя времени даром на отдых, он сказал Воронихину:

– Андре, ты был здесь пять лет. Будь нашим путеводителем, веди и показывай. Попо! Не отставай ни на шаг. Помни, мы не на прогулке, мы продолжаем учиться. У Андре есть вкус. Веди, друг мой, показывай Москву и рассказывай нам…

Древние храмы и дворцы, терема Кремлевские и новые здания, недавно выстроенные Ухтомским, Баженовым и Казаковым, частные дома купеческие, загородные усадьбы и церкви – все было осмотрено петербургскими путешественниками.

В одной из подмосковных усадеб они были любезно приняты Баженовым, занятым в то время сразу постройкой нескольких особняков.

Василий Иванович был еще не стар, годы перевалили за сорок, но жизненные препятствия и столкновения с такими заказчиками, как сама Екатерина, Демидов, только что отвергнувший его проект Московского университета, надломили здоровье знатнейшего зодчего.

– Андрюша! – воскликнул Баженов, обрадованный встречей с учеником. – Счастливчик! Учись же и расти. Фортуна приласкает тебя. Не придется тебе, запомни слова мои, претерпевать то, что я претерпел и терплю.

– Как знать, Василий Иванович, пути господни неисповедимы.