Повесть о Воронихине

Воронихин зашел во время утренней службы в храм, и позлащенное убранство восхитило его. Слышалось пение с клироса, а он устремил свой пытливый взгляд вверх, в глубину купола, прорезанного круглыми окнами, дающими легкость сооружению и много света, падающего косыми лучами. Он стоял, как зачарованный, не в силах оторвать взор от великолепия, созданного именитыми зодчими и безымянными строителями-киевлянами.

После заутрени Андрей внимательно разглядывал эту церковь снаружи, затем спустился с горы и по кривым улицам вышел в низовье Подола. Издали Андреевская церковь казалась не менее величественной на выгодном месте, откуда весь город виден и всему городу она видна.

«Прекрасно! Из истории искусств подобное не вычеркивается!..» – вслух подумал восхищенный Андрей Воронихин, любуясь на творение Растрелли и Мичурина.

ЗА ГРАНИЦЕЙ

Кончились пятилетние разъезды по России. Граф Александр Сергеевич Строганов был доволен, что Жильбер Ромм и Воронихин сопутствовали в этих путешествиях его любимцу Павлу. То ли Павел подсказал отцу, то ли граф сам догадался, но Андрей Воронихин получил, наконец, вольную-отпускную. Андрею исполнилось двадцать пять лет. Это было в те дни, когда с позволения графа начались сборы Павла Строганова в долгосрочную, на несколько лет, поездку за границу.

Павел Строганов за прошедшие годы свыкся и полюбил своего гувернера Ромма. С уважением и не меньшей любовью относился он и к Андрею Воронихину, теперь уже не крепостному, а вольноотпущенному, хотя и неравному в правах с ним, графским наследником. Формально Павел Строганов уже был зачислен по военной службе на должность адъютанта светлейшего князя Потемкина-Таврического.

При отчете о поездках по России Жильбер Ромм мог блеснуть перед старым графом знатным количеством собранных на севере ценных минералов, коими он подтвердил многие догадки покойного Михайлы Ломоносова и восполнил богатую коллекцию графа.

Отчет Воронихина о поездке по России был весь сосредоточен в альбоме рисунков из 125 листов. Альбом, озаглавленный «Путешествующий по России живописец», стал одним из интересных в картинной галерее графа. Граф, неоднократно перелистывая альбом рисунков, исполненных акварелью, тушью и карандашом, выспрашивал Воронихина:

– Скажи, Андре, я все еще не разгадал тебя – живописец ли ты в настоящем или зодчий в будущем? Пейзажи Украины и наш Север изображены превосходно, гляжу на твои рисунки архитектурных памятников с их перспективой и опять восхищен умением твоим. В этих рисунках, в обмерах и чертежах ты не уступишь Старову и Кокоринову. Тебе нужен лишь опыт, испробование своих сил. И это я помогу тебе сделать…

– Спасибо, ваше сиятельство. Поработать на строительстве – мечта моя. Желательно по своим чертежам. А пока я ни то ни се.

– Нет, Андре, ты живописец с задатками зодчего. Верю, способности твои расширятся. Заранее предвижу тебя моим архитектором. Полагаю, что вольность, данная тебе, не явится помехой.

– Рад буду оправдать надежды ваши, – покорно ответил Воронихин. – В чем не угожу, поправите меня.

– Полагаю, Андре, что поездка за границу с Попо и месье Роммом принесет тебе не малую пользу. Да кроме того, для моего Попо ты образец в поведении. И мне по душе твои стремления к поставленной цели. Что греха таить, Попо избалован положением, он еще молод и опрометчив. На мой взгляд, Ромм слишком свободолюбив, боюсь как бы характер Ромма не отразился пагубно на моем сыне. Вот вы отправитесь за границу. Для Ромма Франция – родина, да ведь и мой Попо там же рожден, и ему не чужда Франция. Надеюсь я, Андре, что в случае надобности ты именем моим сумеешь окрикнуть Попо, отвлечь его от пагубных поступков, кои во Франции на каждом шагу возможны.

После многократных наставлений граф снарядил вех троих в полном достатке и морским путем отправил во Францию. Распорядителем среди них и руководителем, разумеется, был учитель Жильбер Ромм, давно не бывавший на родине. По прибытии во Францию он немедленно направился домой в небольшой городок Риом к своей старушке матери. Желанными гостями были в доме Ромма Павел Строганов и Андрей Воронихин. Гостьба проходила долго и весело, сопровождалась посещением всех гостеприимных друзей и родственников Ромма, которых оказалось не так уж мало. Павлу очень нравилось ездить верхом в горы, участвовать в скачках, слушать по вечерам веселые песни, распеваемые подвыпившими французскими крестьянами. Все здесь для него и Воронихина было ново, интересно. Да и сама природа Франции с ее плодородными, цветущими долинами, журчащими горными ручьями, с обилием всяческих земных благ и достатком свободного времени располагала к жизни разгульной, однако не всех…