Повесть об одинокой птице

С тех пор она стала заглядывать в квартиру номер 16 старого дома. Ее всегда приветливо встречали в этой семье. Анна Павловна ставила чайник, а Борис Николаевич начинал рассказывать о всяких диковинных странах, народах, обычаях. Оказалось, что он этнограф. Много поездил в свою бытность, а теперь преподавал в университете. Анна Павловна долго не сидела с ними. Когда старинные часы пробивали восемь, она, распрощавшись, шла в свою комнату. Они оставались с Борисом Николаевичем вдвоем на кухне, чему он, видимо, был очень рад, потому что сразу раскрепощался, увлекая ее своими рассказами. У него была прекрасная библиотека. И потихоньку, видимо, тайком от матери, он стал давать ей книги. Для нее начал открываться удивительный мир планеты, на которой она жила. Ее отец не увлекался науками. Он был самым обыкновенным технарем и дальше границ родного города мало что знал. Так, в обществе Бориса Николаевича постепенно ее горе стало сглаживаться, и былая острота притупилась. Она приходила к ним часто, но никогда не оставалась ночевать. Хотя Борис Николаевич и предлагал ей остаться, она вежливо отказывалась, ссылаясь еще на какие-то домашние дела. Однажды, когда Анна Павловна ушла в свою комнату, она спросила его:

– А есть ли на свете Вечная Жизнь?

– Вечная Жизнь? – поднял он вверх брови. А почему вы спрашиваете об этом?

– Не знаю. Однажды я случайно услышала эти слова и вот уже несколько месяцев хожу и думаю над ними. Мне больше некого спросить.

Он внимательно посмотрел в ее открытые, пытливые голубые глаза. Задумался и потом ответил:

– Знаете, вечная жизнь – это не научный вопрос. Это скорее вопрос религиозный. О реальности вечной жизни говорят все мировые религии, но, наверное, более отчетливо и ясно – христианство. Вы когда-нибудь ходили в церковь?

Она покраснела и покачала головой. Действительно, оказалось, что она ни разу не была в церкви. Отец водил ее в театр – на балет, на оперу, в кино, в цирк, а вот в церковь – никогда. Однажды по телевизору шла трансляция из крупного собора. Отец презрительно посмотрел на пышное шествие архиереев в тяжелых золотых одеждах, с крестами и всякой утварью, на жирные лощеные физиономии первых лиц государства, лениво зевающих и смотрящих по сторонам, на огромных амбалистых охранников с холодными глазами. Посмотрел, что-то пробурчал и переключил на волейбол. На этом и кончилось ее знакомство с христианством и церковью.

– Вечная Жизнь, – продолжал Борис Николаевич, – это жизнь нашей души. Как считает религия, и я с ней в этом, наверное, согласен – человек по природе своей троичен. В нем есть дух, душа, и есть оболочка – тело. Достигнуть гармонии между духом, душой и телом здесь, в земных временных рамках, очень тяжело, наверное, даже невозможно. Что там будет после смерти, никто из живущих не знает. Библия говорит, что праведники наследуют вечную жизнь. Но тут же встает встречный вопрос – а кто есть праведники? Каждая религия здесь дает разные ответы. Для одних правда одно, для других – другое. Для меня, например, правда – жить по чести и по совести, стараясь не делать окружающим зла и не осуждать других.

– Вы верующий человек? – спросила она.

– Не знаю, – задумчиво произнес он. – Наверное, скорее да, чем нет. Но назвать себя верующим в том смысле, который означает это слово, не могу. Я не хожу в церковь, не соблюдаю посты, не молюсь перед иконами. Какой же я тогда верующий? Я даже не знаю, кто такой Бог.

– А разве обязательно знать это, чтобы быть верующим? – вдруг спросила она.

– Честно вам скажу – не знаю! – сказал Борис Николаевич и рассмеялся. – Сегодня вы ставите меня своими каверзными вопросами в тупик, милое создание, – сказал он шутя и взял остывший чайник, чтоб поставить его на плиту. – Давайте еще по чашечке, и на сегодня хватит.

Больше она ни о чем не стала его спрашивать. Они почти молча выпили еще по кружке чая, и она собралась домой. Борис Николаевич, несколько раздосадованный, сказал ей на прощание:

– Я сам бы хотел знать ответы на те вопросы, о которых мы говорили. Но я не могу вам врать. Видимо, во мне сильно атеистическое прошлое. До свидания.