Повесть об уголовном розыске

– Я не призовой стрелок, - сказал Сергеев. - Могу попасть в другого человека.

– А этот все равно бандит! Туда ему и дорога!

– Я тебе так скажу, - Сергеев тяжело посмотрел на Бушмакина: - Ты в раж не входи и рассудка не теряй. Другой есть другой, понял? А стрелять мы имеем право только в тех, кто этого на самом деле заслуживает. А кто думает, что лес рубят - щепки летят, - тот последний контрик и враг всему нашему делу!

– Там запасу на всю жизнь! - орал Сеня. - Все наше. Только не дрейфь! Вперед, соколики-алкоголики!

Толпа приблизилась к воде. Осторожно, словно купальщики несколько человек попробовали ледяную воду - кто рукой, кто ногой и вдруг все разом, словно по неслышной команде, ринулись в воду. Затрещал молодой ледок…

– Это конец, - спокойно сказал Сергеев. - Все… Выстраивайтесь в цепь по всему берегу! - закричал он рабочим. - Держаться до последнего. Они нас все равно не пощадят!

– Пощады не давать! - словно в ответ крикнул Сеня. - Бей всех, потом разберемся!

Вода почернела от плывущих людей. Молча смотрели на них защитники острова. Рухнул, подняв тучу искр, сгоревший мост.

– Может, выкатить бочки, выбить днища - пусть спирт льется в воду, - вдруг сказал Коля. - И зажжем. Пусть горят, пьянь проклятая.

– Это мысль, - кивнул Сергеев. - Если вылить спирт вдоль всего берега - стена огня может их остановить!

И снова с ревом взвилось пламя - сплошная ослепительно-белая стена. Она скрыла нападавших, а когда последние сиреневые языки опали и лениво расползлись по воде, Коля увидел, что противоположный берег пуст.

– Варит у тебя тут, - Сергеев шутливо дотронулся до Колиной головы. - Не теряешься. Это, брат, первое дело в нашей профессии…

– В какой еще профессии? - ревниво вступил Бушмакин. - Одна у него теперь профессия - быть рабочим человеком.

– Хорошая профессия, - улыбнулся Сергеев. - Однако, товарищ Бушмакин, напомню вам, что мы с вами - партийцы. Стало быть, делаем не то, что нравится, а то, что партии нужно, согласны?

– Да ведь Коля пока беспартийный, - возразил Бушмакин.

– Пока, - подчеркнуто сказал Сергеев. - Ладно, разговор преждевременный.

– Что-то вы там задумали, - подозрительно прищурился Бушмакин. - В толк не возьму, что?

– Узнаете, - пообещал Сергеев.

Раненых в сопровождении Маруськи, Васи и Никиты отправили в Мариинку. У складов оставили вооруженную охрану во главе с Бушмакиным. Коля распрощался с Сергеевым и пошел домой - вечером ему предстояло сменить Бушмакина.

Вернулась из больницы Маруська. Разожгла на кухне примус и постучалась к Коле.

– Трое умерли, - сообщила она, усаживаясь на табурет. - Остальные через день будут дома. А знаешь, Коля, этот Никита очень хороший человек.

– Чем же это? - осведомился Коля.

– А тем, что грамотен, умен и с девушками умеет обращаться, не то что некоторые, - с вызовом сказала Маруська.

– И как это он обращается? - продолжал выспрашивать Коля.

– А так… - она покраснела. - Не твое дело!

– А тогда зачем рассказываешь? - удивился Коля. - И вообще, вали отседова, мне к Бушмакину пора.

– Коля, - сказала Маруська. - Давайте будем товарищами. Ты, я и Никита. Давай, а?

– А Василий - не в счет?

– Язвительный он больно… И на цыгана похож. А у нас цыгане лошадь однажды украли. Я их боюсь.

– Ну и дура, - заметил Коля. - Не кто цыган - тот вор, а кто вор, тот, понимаешь… - Коля запутался и зло закончил: - Отстань ты от меня за ради бога, банный лист!

– Коля, - продолжала Маруська. - Никита - это, конечно, охо-хо, но и ты тоже ничего. Я тебя провожу, а?

– Ну, проводи… - буркнул Коля.

…Они вышли к Фонтанке. Среди голых деревьев Летнего сада светлым пятном выделялся домик Петра. Плавно изгибался Прачечный мост, а чуть левее начиналась садовая решетка. Ритмично чередовались колонны серого камня и черные звенья ограды. Коля остановился, до глубины души растроганный и потрясенный этой удивительной, проникающей в самое сердце красотой. Отныне он будет приходить на это место: иногда - несколько раз в год, иногда - раз в несколько лет. Будет останавливаться и думать о прошлом, и о том самом первом мгновении, когда вдруг открылись ему Летний сад, Фонтанка и Нева… Только уже не будет рядом бесхитростной Маруськи и многих других - самых близких и самых настоящих своих друзей недосчитается в те минуты Коля Кондратьев…

В городе свирепствовали банды уголовников. Они делали свое черное дело, не считаясь с распоряжениями Военно-революционного комитета, несмотря на все старания немногочисленных еще сотрудников Комитета революционной охраны. Нужно было принимать решительные меры. Сергеева вызвали в Смольный…

Он пришел на несколько минут раньше срока и, чтобы не толкаться в коридорах, начал прогуливаться у входа, вызывая этим раздражение часового - матроса с винтовкой, на трехгранном штыке которой ветер трепал разноцветные флажки разовых пропусков.

– Эй, товарищ! - не выдержал, наконец, матрос. - Не положено! Пройдите!

– Уже прохожу, - улыбнулся Сергеев и, предъявив матросу пропуск, вошел в здание. В вестибюле его сразу же окликнул статный, с отменной выправкой человек в офицерской бекеше без погон: