Повесть об уголовном розыске

– Я звонила в НКВД. Это касается их, а не вас.

– Вам придется разговаривать со мной, - повысил голос Олег. - Кто этот человек, который лежит там внизу?

– Мой муж, - женщина подняла на Олега глаза - равнодушные и пустые.

– Почему он… сделал это?

– Он трус. - Женщина пожала плечами. - Побоялся возмездия.

– И вы об этом так спокойно говорите.

– А как, по-вашему, я должна говорить? - Она снова пожала плечами. - Немцы войдут в Москву?

– Нет!

– Послушайте… - Она включила приемник.

– Почему приемник не сдали?

– Муж сказал, что есть разрешение, - она увеличила громкость.

– … тели Москвы! - послышался из динамика уверенный громкий голос. - Германские войска у ворот города! На улицах московского предместья Химки - немецкие танки! Мы призываем всех честных граждан…

Олег выключил приемник.

– Без акцента говорит, - тихо сказал Воронцов.

– Объяснитесь все же, - обратился Олег к женщине.

– Он был как сумасшедший. - Женщина сжала виски пальцами. - Твердил все время: "Я буду ждать немцев, все погибло, ты должна быть со мною". Я ничего не понимала. Я говорю: позвоню в НКВД, замолчи, не смей! Он смеялся мне в лицо: "Павлик Морозов в юбке! Ну, позвони! Позвони, дура!" И я… позвонила. Я хотела, чтобы он убил меня! А он прыгнул в окно.

– Успокойтесь. - Олег протянул ей стакан с водой. - Не о ком вам жалеть, вы все правильно сделали.

Она кивнула:

– Вы идите. Не ваше это дело, не милиции.

Олег обернулся. В дверях стоял Коля, рядом с ним - трое в штатском.

– Это - наши сотрудники, - объяснил им Коля, хотя на Олеге и Мише были форменные плащи с петлицами.

– Вы из госбезопасности? - спросил Олег.

– Да, - подтвердил один из мужчин. - Чго здесь?

– Типичный случай паникерства. Человек перетрусил и покончил с собой. Жена ни при чем.

– Разберемся, - мужчина и его спутники вошли в комнату. - Пришлите нам понятых и продолжайте заниматься своим делом.

Коля откозырял, обратился к своим:

– Пошли, товарищи.

Миша обернулся: жена самоубийцы смотрела с такой тоской, с таким отчаянием, что Миша не выдержал:

– Вы крепитесь, вам теперь никак нельзя себя распускать.

Она улыбнулась сквозь слезы:

– Спасибо вам.

Начинало светать. В предрассветном небе возникли рыбообразные силуэты аэростатов воздушного заграждения. Громады домов вдруг высветлились и словно повисли в воздухе. Миша и Олег шли замыкающими. Оба молчали.

– О чем думаешь? - спросил Олег.

– Так, - Воронцов поднял воротник плаща, сунул руки в рукава. - Холодно чего-то.

– Ноябрь на носу, - хмыкнул Олег. - Переживаешь?

– Не могу понять, - сказал Миша. - Почему этот… ее муж… стал таким?

– А чего тут непонятного? - повернул к нему голову Олег. - Привык человек жить в свое удовольствие. А пришла беда - растерялся. Знаешь, что я тебе скажу? Я перед войной, ну, перед самым началом иду как-то по улице, смотрю - мать честная: одеты-то все как! Ну, думаю, хорошо стали жить люди, ничего не скажешь. А навстречу девчонка идет, лет пятнадцати. Расфуфыренная, как старорежимная барышня. И серьги на ней, и кольца, и туфли, на высеких каблуках. Ты пойми: я не против хорошей жизни. Я против обжорства. Заметил сейчас, какая мебель у них в квартире была? Музейная!

– Тебя послушать, так все наши беды от мебели, - перебил Миша. - Нет, брат, тут сложнее. Настоящего человека ни мебель, ни золотое кольцо подлецом не сделают.

– А тогда в чем ты видишь причину? - разгорячился Олег.

– В одном, - спокойно отозвался Воронцов. - Газеты пишут о справедливости? Пишут! Значит, каждый должен за эту справедливость стеной стоять! Начальство ты или нет, а совесть свою не продавай, не разменивай! А то у нас как порой бывает? Подхалимство, угодничество. Ты не улыбайся! Это все разъедает души, как ржа железо. А потом удивляемся, откуда предатели, неустойчивые люди. Вот кончим войну, все по-другому будет. Такое испытание очистит нас, закалит. Будем правду-матку в глаза резать, со всякой пакостью в открытую бороться.

– Воронцов, Рудаков, ко мне! - послышалось впереди.

Коля остановил отряд и наблюдал за "пикапом", который разворачивался на углу.

– Проверьте, - приказал Коля подбежавшим друзьям.

Воронцов и Рудаков направились к автомобилю.

– Чья машина? - Олег осветил лицо водителя фонариком.

– Связисты мы, - отозвался шофер. - Вы что, сомневаетесь, товарищ капитан? Вот разрешение нашей конторы. Чиним телеграфный кабель, - он протянул Олегу сложенную вчетверо бумажку.

Олег развернул документ, прочитал. Спросил, не возвращая бумаги:

– А почему здесь печать не вашей конторы, а Наркомата связи?

– А уж это не наша забота! Позвоните туда, на бланке есть номер телефона.

– Воронцов, - обратился Олег к Мише. - Проверьте. И пусть наши подойдут.

– Есть! - Воронцов ушел.

– А где остальные? - спросил Олег.

– Работают, - ухмыльнулся шофер.

Из открытого канализационного люка высунулся рабочий в комбинезоне, протянул руку:

– Дай-ка еще. - Заметив Олега, рабочий растерянно заморгал и юркнул обратно в люк.

– Он что у тебя, шибко нервный? - усмехнулся Олег. - Давай-ка, вылезай из кабины, осмотрим машину.

– А чего смотреть? - удивился шофер. - Инструмент в кузове.