Повесть об уголовном розыске

– Вот! - кивнул Никифоров. - Единственный… При назначении любого человека на должность начальника. А теперь - разошлись, Вы - в дом четырнадцать, а я - к Бахареву.

Бахарев жил на Тверской-Ямской в старом двухэтажном доме с маленькими окнами и облупившейся штукатуркой.

Никифоров пригласил двух понятых и сломал замок на дверях бахаревской комнаты.

Это было унылое холостяцкое жилище. Пахло пылью, застарелым потом - в углу, на газете, лежало сваленное в кучу белье - и чем-то еще - неуловимым и мерзким… Никифоров нашел на подоконнике початую банку с фиксатуаром, понюхал и сморщился от отвращения.

– Любили-с, - заметил один из понятых, сосед Бахарева по квартире. - Бывало-с из ванной по часу не выходили-с… Угрей все из носа давили. Или волосы и усики расчесывали и этой вот дрянью мазюкали-с.

– К нему кто-нибудь приходил? - спросил Никифоров. - Женщины? Были пьянки? Эти… оргии?

– Никак-с нет-с, - поклонился понятой. - Тихо-с жили-с.

В гараже Госбанка все, к кому ни обращался Никифоров, недоуменно пожимали плечами. Нет, ничего предосудительного за Бахаревым не замечали. И более того: он был отзывчив, охотно давал деньги в долг, на женщин не заглядывался, спиртного в рот не брал… "Наша профессия не позволяет…", - объяснил Никифорову красноносый завгар, прикрывая рот ладошкой. Никифоров совсем уже было отчаялся и собрался уходить, но на всякий случай решил заглянуть в канцелярию управления делами - посмотреть личное дело Бахарева. Это дело все равно бы прислали в МУР - Трепанов его затребовал, но Никифорову хотелось хоть что-нибудь сделать самому, и он попросил у румяной сероглазой секретарши в старорежимных золотых сережках папку с личным делом шофера. Секретарша бросила на красавчика Никифорова многозначительный взгляд и небрежно швырнула папку на стол.

– Все вы, мужчины, одинаковы, - сказала она томно.

Никифоров перелистал папку. Дело как дело, обыкновеннейшая биография. Из рабочих, сочувствующий, был на фронте… Ну, что еще? Родители умерли, близких родственников нет.

– А чем же мы одинаковы? - спросил Никифоров и закрыл папку. - Вас как звать-то?

– Таня, - секретарша покраснела. - А тем, что он тоже липнул-липнул, да и сгинул, - она зло сверкнула глазами. - Вы извините, но я всегда говорила, что интеллигентной девушке такое быдло не пара, а он к тому же еще и лгун первостатейный!

– И чего же товарищ Бахарев лично вам наврал? - лениво спросил Никифоров.

– То-ва-а-рищ, - протянула она презрительно. - Знали бы вы, какой он товарищ. А наврал он то, что жениться обещал! - выкрикнула она.

– Тише… - Никифоров оглянулся. - Можете отлучиться со мной на полчаса?

– Смотря зачем… - Она игриво посмотрела на него и покраснела.

– Не за этим, - Никифоров тоже покраснел и разозлился. - Просто здесь неудобно разговаривать!

…На улице он подвел ее к извозчичьей пролетке, усадил и сам сел рядом.

– К разговору нашему не прислушиваться! - приказал Никифоров извозчику.

Поехали. Мягко цокали по заснеженной мостовой подковы. Таня зябко прижалась к Никифорову:

– Хорошо-то как… Будто до революции…

– Я вот тебе дам, - нахмурился Никифоров. - Настроение у тебя явно не то…

– У Бахарева вашего то… - сказала она обидчиво. - Он ко мне полгода приставал, а я - от ворот поворот. Не пара он мне.

– Ишь ты, - презрительно хмыкнул Никифоров. - Разборчивая.

– Подумаешь, шоферюга… - Она пожала плечами. - Мне надо не играться, а жизнь устраивать. Ну, пригласил он меня в "Яр", для сближения. Выпили. Он шампанского достал. Разговорился. Ты, говорит, думаешь, я - рабочий? Я говорю: а кто же ты? Тогда он говорит: а если бы я был, скажем, дворянин? Ты бы вышла за меня окончательно? Я говорю: если деньги есть и ты меня можешь обеспечить по гроб жизни, - выйду! Тогда он подзывает из-за соседнего столика толстого и лысого дяденьку в пенсне и говорит: знакомься, Таня, это есть мой родной дядя, профессор императорского университета… Ну тот само собой ручку мне поцеловал, сказал, что я шарман и душка, и ушел.

– А Бахарев? - от удивления Никифоров забыл закрыть рот.

– А что Бахарев? - она наслаждалась растерянностью Никифорова. - Бахарев говорит: дядя все свое состояние мне завещал…

– Так, - Никифоров тронул извозчика за плечо. - Давай, милый, в Гнездниковский, в МУР, а ты, Таня, иди на службу и жди нашего вызова и никуда, поняла? Ты нам можешь срочно понадобиться.

Таня выпрыгнула из пролетки и долго смотрела вслед Никифорову. Очень ей понравился этот ладный, решительный парень…

Она подумала, что идти на службу лучше всего проходными дворами - через Тверскую и Малую Дмитровку. Свернула в Георгиевский переулок, потом во двор, и тут ее окликнули. Таня обернулась и увидела двоих. Один был в бекеше, с маузером через плечо. На голове у него залихватски сидела кожаная фуражка с пятиконечной звездочкой. Это был Плавский, собственной персоной. Второй - усатый, в фуражке без звездочки - Кутьков.

– Здравствуйте, Таня. Вы нам нужны.

– Здравствуйте. А меня только что допрашивал ваш товарищ. Вы из ЧК?

– И о чем же он вас допрашивал? - улыбнулся Плавский.

– О Бахареве, - сказала Таня простодушно.