Повесть об укротителе

— О, господа, — продолжал Карл Шюлер, — я восхищаюсь вами! Это будет очень оригинальный номер — борьба человека с удавом!..

— Откройте ящик, — попросила Мария Петровна.

— Нельзя, мадам, может укусить… — предупредил Карл Шюлер,

— Маша, будь осторожнее, — сказал Николай Павлович.

— Ничего, я привыкла к ним в зоопарке. Откройте. Карл Шюлер приоткрыл крышку, и Мария Петровна слегка дотронулась пальцами до головы удава. Питон мгновенно проснулся и пронзил ей палец острым зубом, словно иглой.

— Ой! — вскрикнула Мария Петровна, отдернув руку. Карл Шюлер хлопнул крышкой.

— Ай, мадам, я вас предупредил… Он нервный… Кнабен озорники, кричат… А вы неосторожны. Айн минутен!

— Маша, я говорил тебе… — с упреком сказал Николай Павлович, — больно?

— Ещё бы, — с обидой сказала Мария Петровна, зажимая палец другой рукой.

Удав зашевелился, в его открытых глазах темнели вертикальные зрачки, как у кошки.

— У, злюка… — промолвила. Мария Петровна.

Карл Шюлер принес бинт, ваты и йоду. Николай Павлович выдавил из ранки кровь и, пропитав место укуса йодом, забинтовал палец.

— Это не ядовито, но опасно, — сказал Карл Шюлер, — у питона грязные зубы и может заразить кровь… Какого же, господа, вы решили взять?

— Мадагаскарского, — ответила Мария Петровна.

— Но он вас, мадам, укусил. Он злой.

— Маша, может, другого подберем, — предложил Николай Павлович.

— Нет, именно этого. Он мне нравится. Красивый и не очень тяжелый.

Мария Петровна хотела еще сказать «и не очень дорогой», но воздержалась.

— Пожалуйста, мадам, вы очень настойчивый человек. Это очень хорошо. Куда прикажете доставить?

— Мы его сами возьмем, — сказала Мария Петровна. — Зер гут. Пожалуйста, мадам.

Передавая Марии Петровне белый пакет с узорчатым вензелем фирмы Гагенбека, Карл Шюлер сказал;

— Инструкция, как ухаживать за питоном, кормить, беречь.

— Спасибо, господин Шюлер, мы знаем… — попыталась отказаться Мария Петровна, но продавец настоял на своем.

— У нас, мадам, такой порядок — точность и аккуратность. Заходите, пожалуйста, еще. У нас большой выбор животных. Мы продаем с гарантией: не понравится товар — заменим, Ауфвидерзеен!

Ладильщиковы наняли извозчика, погрузили ящик с удавом и поехали на станцию. В тот же день вечером Мария Петровна уехала с живой покупкой в Москву, домой, а Николай Павлович остался в Ленинграде для выступлений на летней эстраде.

Мария Петровна назвала удава Крошкой, но этот «малютка» в первый же день у Ладильщиковых показал себя силачом. Зная, что удавы очень любят тепло, Мария Петровна и Клавдия Никандровна поставили ящик с Крошкой на горячую лежанку, придавив крышку ящика двумя двухпудовыми гирями. «Вот теперь уж не вырвется», — проговорила Клавдия Никандровна. Но через некоторое время они, находясь в гостиной, вздрогнули от сильного грохота, потрясшего весь пол в доме. Испуганные, они бросились в кухню. Ящик был открыт, гири валялись на полу, а Крошка лежал во всю длину около двери, открыв рот и шевеля лепесточками языка. «Ох, наверно, перегрелся, бедный…» — промолвила Мария Петровна. «Ну и силёнка у змея… — проговорила Клавдия Никандровна, — не приведи господь с таким заниматься…»

Крошка очень любил купаться. Мария Петровна ставила возле его ящика корыто с теплой водой и, открыв крышку, отходила. Удав выползал из ящика и с головой опускался в воду, оставляя снаружи только две маленькие дырочки-ноздри, через которые он дышал. От удовольствия удав высовывал раздвоенный лепесточками язычок и шевелил им в воде. Теплая ванна доставляла ему наслаждение, и он подолгу нежился в воде. Мария Петровна гладила его рукой, приговаривая: «Крошка, Крошка».

После ванны Крошка становился живее. Он ползал по комнате, а когда в окно светило солнце, удав заползал на подоконник и грелся. Снаружи около окна собирались ребятишки и, тыча пальцами в стекло, говорили с восхищением и страхом:

— Гляди, какой толстый! Такой, небось, схватит, и не никнешь.

— А он слова понимает? — спросил маленький мальчуган.

— Это ж тебе не собака, — авторитетно пояснил ему Леня Левкович, — та все понимает, а это — ползучая тварь.

Крошку раздражали зеваки. Он поднял голову и пополз по стеклу вверх, изгибая шею наподобие буквы S. Это было тревожным признаком, но об этом ребята не знали. Удав бросился на ребят. Стекло треснуло, и со звоном посыпались осколки. Ребята вскрикнули и отпрянули от окна. Поцарапав себя до крови, Крошка опустился на подоконник и притих.

После этого случая он уже не бросался и лежал спокойно, а ребята не прилипали к окну.

В ящик Мария Петровна поставила плоский закрытый бачок, наполненный тёплой водой. Крошка обвивался кольцами вокруг этой грелки и дремал, нежился.

Прошло две недели, и удав ни разу не попросил есть. Он был сыт. Кормить его надо было один раз в месяц.

И вдруг Крошка занемог. Кожа у него потемнела и зашелушилась, глаза помутнели, и весь он стал вялым, малоподвижным.

— Ой, Маша, как бы змей не пропал… — встревожилась Клавдия Никандровна, — такие деньги за него отдали.

— Нет, мама, это он так перед линькой.