Повесть «Отче наш» и другие рассказы

Рука, застывшая в 10 сантиметрах от звонка, висящая на честном слове третья пуговица рубашки и полный сумбур в голове оптимизма к предстоящей встрече не добавляли.

Нет, так нельзя, надо успокоиться. Блин, дернуло же эту пуговицу почти оторваться.

Он уже представил, как садится в кресло, и она с тонким звуком «бзым!» падает на ковер, скатывается на паркет, делая кружок почета ему, растяпе. Ну и куда ее теперь? Лучше сразу оторвать.

С интересом археолога разглядывая гудзик, Вадим пришел в себя и отдышался. В конце концов, Бог с ним, с этим фильмом. Не судьба, так не судьба. А если судьба, так чего так волноваться? Все будет в свое время.

В общем, сунув пуговицу в карман, закрыв сценарием ее отсутствие на рубашке и глубоко вздохнув, он нажал на звонок.

Звука не последовало. Он нажал сильнее и услышал мелодичный звук за дверью.

Да… Ослаб, совсем уже ослаб ты с этим кино. Ну да ладно. Не выйдет сейчас, подамся к Валику риэлтером. Или взрослых детей тренировать буду. В каком-нибудь ТЮЗе.

Увидев на пороге типичного режиссера театра юного зрителя, Анна Васильевна сначала хотела начать процедуру «вы не туда попали», но, для очистки совести, все-таки спросила:

— Вы Вадим?

Вадим виновато улыбнулся и кивнул. (0:1, мы пока горим.)

— Здравствуйте, Анна Васильевна.

— Здравствуйте, заходите.

Начало, конечно, было не особо впечатляющим. Они прошли в комнату.

— Чаю?

— Спасибо.

Прима оказалась весьма «правильной» дамой. Со словами «Располагайтесь, я сейчас» она удалилась.

Следуя гостеприимному жесту, Вадим сел в кресло. С глазами студента, попавшего в аудиторию на экзамен, он принялся разглядывать обстановку.

— Я прочла Ваш сценарий, — донеслось из соседней кухни.

— Я тоже, — тихонько усмехнулся Вадим и туда же в кухню из кресла добавил громче, — он вообще-то не совсем мой.

— Я знаю, — в ее голосе звучала насмешка.

«О, враг дрогнул» — мысленно приободрился кресленный сиделец.

— И как он Вам, — с едва уловимым замиранием в голосе наклонился он в сторону кухни.

— Честно? — Анна Васильевна уже вносила две красивые чашки на блюдцах.

Ее насмешливые глаза и ямочки за миллион долларов каждая, казалось, способны были отправить в массовку не одну сотню Мерилин.

Вадим резко выровнялся в кресле, потом вскочил и, осторожно принимая из ее рук блюдце левой рукой, правой по-прежнему придерживал папку со сценарием на груди.

Сколько она уже видела этих одержимых рассеянных молодых людей, но все равно, каждый раз это было забавно.

— Так Вам честно ответить, или все-таки поберечь Ваши молодые нервы? — в ее голосе была явная ирония.

Та-а-а-ак, кажется, начинается ближний бой. Вот тут Вадим чувствовал себя намного увереннее. Может Пушкина? «Ах, обмануть меня нетрудно…». Нет, у примы играть нельзя, раскусит. Ну, ладно, поехали:

— Нервы будем после беречь, Анна Васильевна, говорите уже, — ответил он и одобрительно отпил глоток чаю, — м… хороший…

— Чай действительно хороший, — продолжала актриса, — а вот Ваш сценарий не очень, честно говоря.

Она поставила свою чашку на журнальный столик. Та-а-ак. 0:2. Горим еще сильнее. И что на это отвечать, даже Рязанов, наверное, не знал бы.

Так всегда. Если ты молодой да начинающий, то даже идеальный сценарий у тебя «как-то не впечатляет», а если мэтр, то соглашаются, даже не читая. Ладно, как говорится, не знаешь что делать, хватайся за технику.

— А сценарий и не должен быть очень хорошим, — пошел в контратаку Вадим, — тем более, что кое-какие моменты можно подкорректировать, была бы великая цель.

— Все это так, но это еще надо суметь поставить, — парировала Анна Васильевна, — а чтобы суметь, нужно иметь определенный опыт, которого у Вас, как я понимаю, нет.

Опыт — не самая сильная его сторона, это точно. Поэтому надо съезжать с темы. Как? Как там у того же Пушкина. «…и опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг.» Точно! Надо на гения поднажать.

— Но ведь все великие были когда-то просто талантливыми и неопытными, вспомните хотя бы себя. Неужели Вы тогда считали себя недостойной самых серьезных ролей?

Это был беспроигрышный ход. И судя по секундной заминке с ее стороны, счет стал 1:2.

— Конечно, спасибо Вам за статус великой, хотя тут Вы мне откровенно льстите, а я это не очень люблю, — прима сама знала эту технику не хуже его, — но согласитесь, играть у молодого да начинающего или известного режиссера — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И результат, я имею ввиду творческий, также может весьма различаться. Я надеюсь, Вы меня понимаете…

Хорошо, конечно, сказала. Все я понимаю. Риторикой тут ничего не добьешься, прима та еще, тертая-перетертая. Кто бы сомневался. И финансовая сторона, судя по всему, ее не слишком интересует. Намекает, что не удастся мне раскрыть-показать ее во всей красе. Значит не только я один здесь трусь, и где-то в тумбочке рядом с ее кроватью лежит еще парочка таких же «шедевров», как у меня.

Вадим еще раз проверил, не видна ли пустая петля на рубашке и поднял сценарий чуть выше на груди. Тогда остается последний довод, творческая спонсорская помощь.