Повесть "Спеши строить дом"

А то купаться придется. Да че тебе говорить, сам знаешь.

— Вроде знаю, — согласился Баянов. Он был из местных и раньше хорошо знал эти места, а теперь бывал тут только по снегу, на загонных охотах, и мелкие приметы порядком подзабыл. — Не заблудим. Ты нас, Леша, поведешь. Понятым будешь. Понял? Скажи своим женщинам, чтобы не ждали тебя. Возможно, задержимся.

— А может, лучше по зимнику? — неуверенно сказал эксперт, когда Алексей ушел на голоса женщин. Эксперту предстояло тащить увесистый чемоданчик с инструментом, да и ходок из него неважный, а тут болото, кочки... — По зимнику хоть дорогу видно, — предположил он. Но ему не ответили.

Следователю очень не хотелось вылезать из машины, хоть и сидел он легко, как сидел всю дорогу — с печатью независимости на широком лице, и смотрел даже весело.

— Пойдемте, Анатолий Васильевич, — обреченно сказал эксперт, — день не стоит, солнце не пасется. — Он взял с сидения свой чемоданчик и поставил его у ноги на траву. Вздохнул.

Когда вернулся Алексей, Размыкин легко выскочил из машины, достал свой следовательский портфель, постоял, шумно выдохнул воздух через круглые ноздри, повел плечами и кивнул: пошли!

— Слушай, начальник! — остановил его Алексей. — Мы с тобой не встречались в Кержатуе лет пятнадцать назад?

— Встречались, Леха, встречались.

Идти было легко, даже приятно. После машинной духоты дышалось легко, свободно. Пахло смолкой и разогретым листом. Но вскоре дорога перешла в тропинку, которая тоже вдруг кончилась, потонув на десятка два метров в осочистых кочках безруслового ручья. Затем она снова объявилась, пошла гладкая, усыпанная коричневой хвоей, и эксперт, успевший почерпнуть в туфли мутной торфяной воды, весело жаловался на несправедливость судьбы, всегда умеющей между медом всучить человеку ложку дегтя.

— Но самое обидное, — философствовал он, обращаясь к шагавшему за ним Владимиру Антоновичу, — что иной, хлебнув эту ложку дегтя, потом уже вкуса меда не понимает, у него везде — деготь. Встречал я таких, и немало, сами понимаете — не с ангелами дело имеем. Надо всегда помнить, что мед существует, что он не призрак, а реальность. Нет, я не бодрячок, которому все нипочем. Разница между оптимистом и бодрячком в том, что оптимист принимает мир, как он есть, с медом и с дегтем, а бодрячок не знает вкуса ни того, ни другого. Живи себе трезво, без загибов, не сотвори себе кумира ни из радости, ни из беды... Вот вам сейчас все в черном свете представляется, а это не так. Жизнь есть жизнь.

Владимир Антонович слушал эксперта, но не верил ему. Этот уже не молодой и слабый человек рассказывал о себе таком, каким хотел бы быть, а в жизни он скорей неудачник, и жена заставляет его трясти половики, а мед у него — только вот такие редкие минуты освобождения от работы, от семьи, от властных распоряжений начальства, и впереди ведь это, и больше ничего. И Владимир Антонович

разом не поверил в его профессиональное уменье, будь он мастером своего дела, мастерство само подняло бы его над всеми неурядицами, заставило бы уважать его. А так придумывай сам себя, доказывай, что дважды два — сколько начальству нужно, и все — мед.

Тропинка спустилась на закраек болота, и идти стало труднее, ноги запутывались в густой траве-метлице, тонкой и крепкой, как шелк, комары налетали тучами, и маренговый форменный китель Баянова стал от них похожим на джинсовую куртку следователя — выгоревшим, серым. Размыкин не обращал на комарье внимания, только изредка делал перед носом дамское движение пальцами. От предложенной «дэты» отказался — видно, чтоб не быть ничем обязанным подследственному. А эксперт лил лосьон на лицо часто и помногу, но все равно чесался и раздраженно ругал тайгу со всеми ее обитателями. То, что следователя и Леху комарье не трогало, особенно возмущало его.

Они шли вместе, плечо к плечу — здоровенный Размыкин и небольшой, щеголеватый в своем рабочем наряде тракторист, что-то вспоминали давнее, но важное для обоих и сейчас, наболевшее, потому что время от времени у них вырывались из речи звучные словечки, и Владимиру Антоновичу вдруг подумалось, что именно эти словечки отпугивали кровопийц, по крайней мере, ни следователь, ни Алексей ни разу не шлепнули себя но лицу, и он сказал об этом эксперту.

— Заговоренные они, что ли? — ответил эксперт. И повторил вопрос криком: — Почему вас комары не жрут, Анатолий Васильевич? Откройте секрет!

— Мы с Лехой заговор знаем, — отозвался Размыкин. — Вам он не поможет.