Повести

Но старые коллежские секретари и титулярные и надворные советники идут скоро, потупивши голову. Им не до того, чтобы заниматься рассматриванием прохожих. Они еще не вполне оторвались от забот своих, в их голове ералаш и целый архив начатых и неоконченных дел, им долго вместо вывески показывается картонка с бумагами или полное лицо правителя канцелярии.

С 4-х часов Невский проспект пуст, и вряд ли вы встретите хотя одного чиновника. Какая-нибудь швея из магазина перебежит чрез Невский проспект с коробкою в руках. Какая-нибудь жалкая добыча человеколюбивого повытчика, пущенная по миру во фризовой шинеле, какой-нибудь заезжий чудак, которому все часы равны. [Далее начато: Какой-нибудь артельщик с узенькой боро<дой>] Какая-нибудь длинная высокая англичанка с ридикулем и книжкой в руках. Какой-нибудь артельщик, русской человек в демикотоновом сюртуке с талией на спине, с узенькою бородкою, живущий всю жизнь на живую нитку, в котором всё шевелится: спина и руки, и ноги, и голова, когда он учтиво проходит по тротуару; иногда низкой ремесленник, — больше никого вы не встретите в это время на Невском проспекте.

Но как только сумерки упадут на домы и улицы, и будочник, на<де>вший рогожу, вскарабкается на лестницу зажигать фонарь, а из низких окошек выглянут те эстампы, которые не смеют показываться среди дня, так уж [то уж] Невский проспект опять оживает и шевелится. [Невский проспект в одно мгновение наполняется гуляющими, но эти гуляющие молодые люди в] Настает то таинственное время, когда лампы дают всему какой-то заманчивый чрезвычайно свет. Вы встретите очень много [чрезвыча<йно> много] молодых людей, большею частию холостых, в их теплых сюртуках и шинелях. В это время чувствуется какая-то цель или лучше похожее на цель, что-то чрезвычайно безотчетное, шаги всех ускоряются и толкаются, вообще очень неровны, длинные тени мелькают и чуть не достают головами Полицейского моста.

Молодые губернские регистраторы, губернские и коллежские секретари очень долго прохаживаются, но старые коллежские регистраторы, титулярные и надворные советники большею частью сидят дома или потому, что это [что они] народ женатый, или им очень хорошо готовят кушанья живущие у них на домах кухарки-немки. [живущие у них на домах немки. ] Здесь вы встретите почтенных стариков, которые с такою важностью и с таким удивительным благородством прогуливались [расхажив<али>] в 2 часа по Невскому проспекту. Вы их увидите бегущими так же, как молодые коллежские регистраторы, с тем чтобы заглянуть под шляпку издали завиденной даме, которой толстые губы и щеки, нащекатуренные румянами, так по душе многим гуляющим, но еще больше сидельцам и приказчикам, ходящим всегда в немецких сюртуках, под руку.

“Стой!” закричал в это время поручик Пирогов, дернув шедшего с ним молодого человека во фраке и в плаще: “видел?”

“Видел. Чудная, чудная, совершенная Перуджинова Бианка”.

“Да ты об какой говоришь?”

“Об ней, о той, что с темными волосами. И какие глаза! боже, какие глаза и какие ресницы, и оклад лица чудесный!”

“Я говорю об блондинке, что прошлась моей стороной. [что прошлась <в мою> сторону. ] Что ж ты не идешь за брюнеткою, когда она тебе так понравилась?”

“О, как можно”, — вскрикнул, почти закрасневшись, молодой человек во фраке: “как будто она из тех, которые ходят ввечеру по Невскому проспекту. Один плащ на ней стóит больше 300 рублей; это должна быть какая-нибудь дама высшего…”

“Простак!” закричал поручик Пирогов, толкнувши его в ту сторону, <г>де далеко уже развевался щегольский яркой плащ красавицы… “Ступай, простофиля, прозеваешь, а я пойду за блондинкою”.

Оба приятеля расстались. “Знаем мы всех их”, — прибавил он с самодовольною и самонадеянною улыбкою, уверенный, что нет красоты, осмелившей<ся> ему противиться.

Молодой человек во фраке и плаще с робким и трепещущим движением поворотил в ту сторону, где развевался вдали пестрый плащ, беспрестанно [вдруг] то окидывавший<ся> ярким блеском по мере приближения к свету фонаря, то покрыва<вшийся> темнотою по удалении от него. Сердце его билось и он ускорил шаг свой. Он не смел и думать о том, чтобы иметь какое-нибудь право <на> внимание улетавшей вдали красавицы; тем более допустить такую черную мысль, какую только что объявил поручик Пирогов. Но ему хотелось только видеть дом, заметить, где имеет свое жилище это прелестное существо, которое, казалось, сорвалось с неба прямо на Невский проспект и, верно, улетит опять неизвестно куда. Он ускорил шаги свои [Он ускорил шаги свои сколько можно было ускорить] и, казалось, летел и, не глядя, сталкивал солидных господ с черными и поседевшими бакенбардами.