Повести

Положили спиннинги на холодную гальку косы и сели передохнуть. Самая матёрая, почерневшая, как головешка, лимба всё ещё выгибалась дугой, рвалась к воде, ознобисто дрожа розовыми плавниками. Длинный поднял сапог и с размаху ударил рыбину по голове каблуком.

Рыба сонно чмокнула ртом, выпустив из него два тёмных комочка. Антон нагнулся, ковырнул их пальцем и брезгливо потряс ладонью.

— Мыши! Вот сволочь! Ведь сытая, а на блесну позарилась. Тьфу! — он шагнул к берегу и вымыл руки.

— Да и ты хорош, чего над рыбой измываешься, — недовольно скривился Семён и размеренно откинулся на спину.

Шумит, бурлит река. Низкие облака зацепились за горбы сопок, налились алой спелостью заката. От воды несёт сырой прелью, вялым осенним листом и зябким холодком. В тёмном ельнике пересвистываются рябчики.

Но всё это доплывает, как во сне, издалека и тихо, притупляя мысли и отрешая от всех забот.

Не хочется спорить ни с Длинным, ни с самим собой, вот так бы подольше лежать на холодящих спину камнях, смотреть в потухающее небо, слушать воркованье реки и голоса птиц, отступиться от жизненных неурядиц и горечи воспоминаний.

Антон что-то говорил, кого-то ругал, опять бил по голове рыбину, но Семён понял, что этот человек просто хочет досадить ему, и сдержался, промолчал. Длинный подхватил спиннинг и яростно взялся хлестать блесной чистую, ни в чём не виноватую реку.

"Сколько зла в человеке, это ж надо?" — подивился ему Ковалёв и отвёл глаза от разбитой, вдавленной в галечник головы лимбы.

Стемнело. Ещё вытащили несколько рыбин и пошли с тяжёлыми куканами на дымный маяк костра.

— Антон! А не будешь ли ты на юге, в своем просторном доме, подушки грызть ночами от тоски по этим краям?

— Не буду… Это — край непуганых дураков. На Каховском море рыбалка не хуже.

— Ещё как будешь! Там разве отыщешь такую рыбалку, такую чистую воду и нетронутую землю. Врёшь ты всё. На себя наговариваешь. А зачем, не пойму. Верить надо в людей! А ты чураешься их.

— В людей?! Верить! А они в меня верят? Мне проповеди читаешь, а сам наверняка думаешь о своей выгоде. Каждый живёт для себя, каждый гребёт под себя, локтями работает, чтобы пробиться через толпу, давит чужие ноги, царапается, лжёт, сплетничает. Нет, начальник! Насмотрелся я на жизнь. Не стоит переубеждать.

— Купишь ты машину, новую мебель, отгрохаешь парник для цветочков. А дальше что? Следующая цель?

— Отдыхать буду до пенсии. Курортниц возить в лес. Рыбу ловить, жить для себя.

— Это, по-твоему, жизнь? Давай сядем, перекурим. Тяжёлая рыба.

— Что ты ко мне привязался? Я не обязан исповедоваться. Как хочу, так и живу, — Антон сидел сгорбившись, обняв колени большими руками и положив на них подбородок, говорил не открывая рта, сквозь зубы.

— Без смысла человек не может существовать. Должна быть цель и у тебя, кроме барахла и машины, — продолжил Ковалёв. — Лимба — дура, она бросается на блесну, но ты же человек. Роскошь — это та же приманка, кто схватил её, уже не сорвётся до конца своих дней, потеряет волю и покой, потому что сосед выстроит дом ещё лучше, купит машину последней модели. Зависть не даст тебе спать.

— Душу ты мне вымотал своими нравоучениями. Так и быть, открою тебе правду. Уж, как она тебе глянется, не моё дело. Оставила меня девушка, когда я ещё гонял баскетбольный мяч. Выскочила за тренера, квартира у него, машина и всё прочее.

Когда я начал её упрекать, она и говорит: "Что ты мне дашь? У тебя, кроме спортивной сумки и старой матери, ничего нет!" А я ведь, её любил. Ради неё хотел побеждать, выкладывался в играх, пробился в сборную. А ей не это нужно было. Не стала ждать она будущего.

Такая во мне злость проснулась! Бросил спорт. А тренер натешился и бросил её… Решил я ей доказать, что всё смогу. Отгрохал эти хоромы, обставил и подговорил друга привезти её туда. Подслушивал из соседней комнаты, как она умилялась тем, как могут устраиваться люди. Выхожу…

Испугалась, подумала невесть что! Когда дружок сказал, что это всё — моё, она мгновенно среагировала. Липнуть ко мне начала, на колени лезть… Такое у меня появилось омерзение. И это из-за неё, думаю, я свою жизнь поломал, спорт бросил?

А ты говоришь, верь людям. Хорошо, что ей тренер вовремя подвернулся, а то бы мне это счастье досталось. Осталась она у меня на ночь, на вторую. А у меня к ней никаких чувств не осталось, еле выпроводил…

Теперь зачерствел. Иной раз попадаются хорошие женщины, даже мысль приходит жениться. Но не верю! На молоке обжёгся — на воду дую. Раз со мной пошла, пойдёт и с другим.

— Зря ты меришь всех одной меркой. Просто тебе не повезло.

— Ну ладно, мне не везёт, а ты-то почему холостой? Такой идейный, хороший, мысли правильные.

— Пошли! Совсем темно, ноги переломаем в ямах. Оттаять тебе надо, Антон, рядом с хорошей, доброй женщиной. А на злобе долго не протянешь. Зло к добру не приведёт.