Повести

- Так, хлебушко я приберу. Это на его долю, - сказал Рыбак, кивнув в сторону Сотникова.

- Берите, берите, детки.

Староста, казалось, чего-то молча ожидал - какого-нибудь слова или, может, начала разговора о деле.

Его большие узловатые руки спокойно лежали на черной обложке книги. Засовывая остаток хлеба за

пазуху, Рыбак сказал с неодобрением:

- Книжки почитываешь?

- Что ж, почитать никогда не вредит.

- Советская или немецкая?

- Библия.

- А ну, а ну! Первый раз вижу библию.

Подвинувшись за столом, Рыбак с любопытством взял в руки книгу, отвернул обложку. Тут же он,

однако, почувствовал, что не надо было делать этого - обнаруживать своего интереса к этой чужой,

может, еще немцами изданной книге.

- И напрасно. Не мешало бы и почитать, - проворчал староста.

Рыбак решительно захлопнул библию.

- Ну, это не твое дело. Не тебе нас учить. Ты немцам служишь, поэтому нам враг, - сказал Рыбак,

ощущая тайное удовлетворение от того, что подвернулся повод обойтись без благодарности за угощение

и переключиться на более отвечавший обстановке тон. Он вылез из-за стола на середину избы,

поправил на полушубке несколько туговатый теперь ремень. Именно этот поворот в их отношениях

давал ему возможность перейти ближе к делу, хотя сам по себе переход и нуждался еще в некоторой

подготовке. - Ты враг. А с врагами у нас знаешь какой разговор?

- Смотря кому враг, - будто не подозревая всей серьезности своего положения, тихо, но твердо

возразил старик.

- Своим. Русским.

- Своим я не враг.

Староста упрямо не соглашался, и это начинало злить Рыбака. Не хватало еще доказывать этому

прислужнику, почему тот, хочет того или нет, является врагом Советской державы. Заводить долгий

разговор с ним Рыбак не имел никакого желания и спросил с плохо скрытой издевкой:

- Что, может, силой заставили? Против воли?

- Нет, зачем же силой, - сказал хозяин.

- Значит, сам.

- Как сказать. Вроде так.

«Тогда все ясно, - подумал Рыбак, - не о чем и разговаривать». Неприязнь к этому человеку в нем все

нарастала, он уже пожалел о времени, потраченном на пустой разговор, тогда как с самого начала все

было ясно.

- Так! Пошли! - жестко приказал он.

Вскинув руки, к Рыбаку бросилась старостиха.

- Ой, сыночек, куда же ты? Не надо, пожалей дурака. Старик он, по глупости своей...

Староста, однако, не заставил повторять приказ и с завидным самообладанием неторопливо

поднялся за столом, надел в рукава тулуп. Был он совсем седой и, несмотря на годы, большой и

плечистый - встав, заслонил собой весь угол с иконами.

- Замолчи! - приказал он жене. - Ну!

Видно, старостиха привыкла к послушанию - всхлипнула напоследок и подалась за занавеску.

Староста осторожно, будто боясь что-то задеть, вылез из-за стола.

- Ну что ж, воля ваша. Бейте! Не вы, так другие.

Вон, - он коротко кивнул на простенок, - ставили уже, стреляли.

Рыбак невольно взглянул, куда указывал хозяин; действительно, на белой стене у окна чернело

несколько дыр - похоже, от пуль.

- Кто стрелял?

Готовый ко всему, хозяин неподвижно стоял на середине избы.

- А такие, как вы. Водки требовали.

Рыбак внутренне передернулся: он не хотел уподобляться кому-то. Свои намерения он считал

справедливыми, но, обнаружив чьи-то, похожие на свои, воспринимал собственные уже в несколько

другом свете. И в то же время не верилось, чтобы староста его обманывал - таким тоном не врут.

Тихонько всхлипывая, из-за занавески выглядывала старостиха. На скамейке, сгорбившись, кашлял

Сотников, но он ни одним словом не вмешался в его разговор с хозяином - кажется, напарнику было не

до того.

- Так. Корова есть?

- Есть. Пока что, - безо всякого интереса к новому обороту дела отрешенно ответил староста.

Старостиха перестала всхлипывать и затихла, прислушиваясь к разговору. Рыбак раздумывал: было

весьма соблазнительно пригнать в лес корову, но, пожалуй, отсюда будет далеко, можно не успеть до

утра.

174

- Так, пошли!

Он закинул за плечо карабин, староста покорно надел снятую с гвоздя шапку и молча распахнул

дверь. Направляясь за ним, Рыбак кивнул Сотникову:

- Ты подожди.

4

Как только дверь за ним затворилась, хозяйка бросилась к порогу.

- Ой, божечка! Куда же он его? Ой, за что же он? Ой, господи!

- Назад! - хрипло выдавил Сотников и, не поднимаясь со скамьи, вытянул ногу, преграждая путь к

двери.

Женщина испуганно остановилась. Она то всхлипывала, то смолкала, напряженно прислушиваясь к

звукам извне. Сотников плохо уловил смысл недавнего здесь разговора, но то, что дошло до его

затуманенного горячкой сознания, давало основание думать, что Рыбак, наверное, пристрелит старосту.

Но шло время, а выстрела не было. Закрывая рот уголком платка, женщина все охала и причитала, а

Сотников сидел на скамье и стерег, чтобы она не выскочила во двор - не подняла бы крик. Чувствовал он