Повести Ангрии

«Сэр,

мне нужна ваша помощь в одном неприятном дельце. Граф сделался прижимист, и я в стесненных обстоятельствах. Буду весьма обязана, если вы сможете на полчаса оторваться от забот ди Сеговии и ее нового красавчика. Приезжайте завтра к 9 часам вечера в Эннердейл. Вы не застанете у меня в будуаре никого, кроме меня и Пакенхема. Граф уедет в город на прием до конца дня. Пакенхем настойчиво требует от меня окончательного решения. Он хочет, чтобы я оставила все, взяла свой крест и следовала за ним. Вы увидите, что к этому есть определенные препятствия.

Мне нужен ваш совет. Мистер Симпсон говорит, что сейчас не может меня выручить. Августа вытянула из него все соки, занимая деньги для своего очаровательного протеже. Говорю без иронии. Я видела вашего ученика неделю назад на вилле „Джордан“. Он очень юн и тонок, однако и впрямь изумительно красив. Я высказала ему свое мнение о его внешности, он ответил на моем родном языке какими-то безумными романтическими стансами де ла Веги. Мальчик чувствителен донельзя. Наш избранный круг от него без ума. Тем временем Августа крепко держит своего ручного сокола и не отпускает от себя ни на шаг.

Старшая дочь Пакенхема возвращается из пансиона. Если ей позволят остаться в Грасмире, я туда больше ни ногой. В соответствии с моим пожеланием Пакенхем отправил обоих сыновей за границу.

Остаюсь, в спешке,

Полина Луисиада Эллрингтон Эннердейл-Хаус, май 1809 года».

Все эти письма никак не связаны. Вот еще одно, датированное 1815 годом:

«Гектору Монморанси, эсквайру, в Дерринейн

Дорогой Гектор!

Вчера я по вашему указанию была при дворе и видела молодую герцогиню, которой вы так восторгаетесь. Она всегда была очень мила; теперь она божественна. Мистер Перси — я имею в виду Александра — присутствовал в гостиной. Он на чем свет стоит ругал герцога Веллингтона, но ни словом не задел герцогиню. Ее светлость вроде бы помнит вашу покорную слугу. Анна Вернон говорит, что, когда я прошла мимо, она проводила меня взглядом. Миссис Александр Перси вызывает общее восхищение.

Конечно, вы скоро сюда приедете. Моя лихорадка прошла, но силы еще не восстановились. Я ни разу ни слышала, чтобы кто-нибудь упомянул Августу. Она позабыта.

До свидания. Ваша и прочая, Г. Монморанси».

Мой бумажник почти опустел. Осталось одно письмо. Я на время отложу перо и пойду поваляюсь на скамейке в тени платана. Шепот листьев поможет мне припомнить голоса тех, кого уже нет. Я закрою глаза, и в воздухе сгустятся тени. Их призрачные лица будут нести сходство с картинами, виденными мною во многих старых домах Запада. Aura, veni! [25]

Задул южный ветер, и они (мои видения) развеялись. Я вернулся к бумажнику.