Повести древних лет. Хроники IX века в четырех книгах, одиннадцати частях

К концу дня биармы вынудили ярла ввести в бесплодную игру больше трехсот викингов. За день было разбросано около двух тысяч стрел, а собрано меньше тысячи. Биармы пользовались стрелами викингов, кричали проклятия и угрожали местью Йомалы. Кто знал язык лапонов-гвеннов, понимал брань биармов.

Леса берегов Вин-ö могли так же гореть, как в земле фиордов, жарче ячменной или овсяной соломы. Ярл зажег бы лес, но дожди повторялись и мхи были насыщены водой. Пожар был возможен как помощник Оттара в такое нечастое лето, когда стоит сушь и мох превращается в трут, почти пригодный для огнива и кремня.

Оттар еще думал о толпе дикарей, делающей беспорядочные усилия. Быть может, они сделают попытку отбить свой городок. Пусть, этим закончится их сопротивление.

2

Летний день в устье Вин-ö был не так длинен, как в Гологаланде, а ночь – темнее. В мглистых сумерках, сгущенных туманом, охрана драккаров заметила движение на реке выше пристани. Очертания были неопределенны, и только вдруг вспыхнувший свет пожара открыл опасность. На пристань надвигались шесть больших лодок, нагруженных сучьями и сеном выше носа «Дракона» и охваченных жарким пламенем.

Наибольшая опасность грозила крайнему драккару – «Черной Акуле». Викинги охраны в последнюю минуту успели поднять якоря. Вслед за ними течение медленно понесло «Синюю Акулу», на которой обрубили якорные канаты.

Плавучие костры подходили к пристани, и «Дракону» грозила непосредственная опасность. «Орел» был причален сзади «Дракона», и лучший драккар Нидароса не мог отойти, не навалившись на «Орла».

Викинги встретили пламя, ощетинившись веслами и абордажными баграми. Если бы ярл не удвоил на ночь охрану, «Дракон» бы не спасся. Викингам удалось удержать и оттолкнуть горящие лодки. Когда Оттар вскочил на борт, «Орел» отходил, освобождая «Дракону» отступление, в котором уже не было нужды.

Пламя попортило гордую голову «Дракона», его янтарные глаза лопнули, выпали белые зубы из моржовых клыков. По правому борту драккара выступила смола, но само дерево не пострадало.

Горящие лодки, ярко освещая темные берега реки, медленно удалялись к морю, следуя за отливным течением полуночи. «Акулы» и «Орел» возвращались. Огонь уничтожил канаты, связывавшие предательские лодки, и они разделились.

Оттар был в ярости, он никогда не простит биармам покушения на его драккары! Ярл строго судил себя. Увеличив на ночь охрану, он спас драккары. Он поступил так, лишь следуя своему общему правилу быть всегда зорким, всегда готовым ко всему. Но он не думал о подобной дерзкой попытке биармов, нет, не думал. Случай, а не сознательное действие ярла, спас «Дракона» и другие драккары. Оттар был унижен, создавалось какое-то подобие равенства между ним и каким-либо биармом или хольмгардцем, сумевшим придумать и осуществить нападение, не предвиденное им, господином.

«Одно это – поражение, поражение, поражение», – повторял себе Оттар. Нет, он никогда не признает равенства. Но холодный расчет свободного ярла, короля моря, стремящегося к надежному пристанищу, сменялся ненавистью к тем, кто осмеливался сопротивляться.

Ярл следил, как с «Акул» и «Орла» кого-то ловили в воде. На «Орле» спустили лодку. Викинги вытащили из реки человека. Пойман один из поджигателей!

– Назад, Свавильд, назад! – приказал Оттар дрожащему от злобы богатырю. – Назад, тебе говорю! Не трогай пленника!

Человек, почти такой же рослый, как Свавильд, бородатый, мокрый, смотрел на ярла остановившимся взглядом. Его руки были прикручены ремнем к покрытому холщовой рубахой телу.

Не Свавильд, нет, Свавильд потерял голову и слишком поторопится. Ярл оглянулся:

– Горик! Возьми этого пленника. Ты мне отвечаешь за него собой. За живого!

3

Ярл не успел приказать, куда отвести пленного. В серой мгле над городком заскользили желтые светлячки. Опускаясь, они – новая выдумка новгородцев и биармов – вспыхивали огнем.

Стрелу обматывают под наконечником полосками пропитанной тюленьим жиром бересты и сухой травы. Многие огни гасли еще в полете, другие стрелы падали во дворах. Огни потухали на тесе и даже в соломе кровли, не найдя пищи под затянувшим крышу мхом и в сыром, после дневного дождя, дереве.

Но стрелков было много. Когда ярл прибежал в городок, пожары от стрел, проникших под застрехи крыш и в дымовые продухи, начались в нескольких местах.

Горик и пленный отстали, а Свавильд не пошел за своим ярлом. Борясь с огнем, богатырь опалил руки и лицо, так же как Горик. Свавильд схватил пленного за плечо и злобно сказал Горику:

– Убирайся!

– Ты убирайся, – огрызнулся варяг с неменьшей злостью. – Ярл приказал мне беречь его! Ты не слышал, толстоухий?!