Повести и рассказы

Вот они вчетвером остались в их с Валидой квартире, и Валида пошла на кухню заваривать чай, а Керим с Наги выпили еще по бокалу шампанского. Наги повеселел. «Жизнь прекрасна, старик!» — с пьяным добродушием проговорил Наги. Нет, он почти прокричал это: «Жизнь прекрасна!» Возглас камнем упал в тихой комнате, в одном углу которой сидела усталая женщина, жена Наги, а в другом считал долгие минуты он сам, Керим. Керим отчетливо помнил, как неуклюжее веселье друга больно кольнуло сердце. Помнил вспыхнувшую мгновенную жалость к непробиваемо-веселому Наги. Керим глядел на улыбающийся рот и печальные глаза друга, и чувствовал, как слова участия, любви и тепла теснятся в его груди. Но он не произнес тогда этих слов. А потом минута ушла, затерялась в ночи… Керим вышел на балкон, и мерцающее таинственное колдовство света вновь овладело им. Он уже не помнил ни о поджидающей к кухне Валиде, ни об отшумевшей свадьбе, ни о Наги с его пьяным весельем, от которого так щемит сердце. В ночи их вновь было двое — Керим и тонкий привкус лунного света.

И еще — легкий холодок от выпитого шампанского…

2

С Валидой Керим познакомился давно. Вот уже пять, а то и шесть лет, как работали они в родственных учреждениях, встречаясь изредка по делам, и служебные их комнаты походили друг на друга, как близнецы. Была Валида тоже одинокая, хоть и немногим младше Керима. Кто знает, отчего жизнь складывается так, а не иначе? Вот и у Валиды — девушка не хуже других, да то ли человек подходящий не встретился, то ли когда-то повстречался, да не заметила… Годы бегут быстро, свежая поутру надежда к вечеру увядает.

Кто знает, может, именно одиночество и толкнуло их друг к другу? Произошло это все как-то буднично, без лишних слов и волнений. Раз после работы Керим проводил Валиду до дому. В другой — сходили в кино. А уже в третью встречу Валида незаметно свернула к универмагу. Керим тогда не сообразил, в чем дело, лишь потом (это была уже четвертая их встреча). Валида вручила ему аккуратно сшитые занавески на окна. Занавески он взял, хоть и удивился: как Валида догадалась, что в новой его квартире как раз занавесок и нет?..

Потом была еще встреча — из нее Керим запомнил долгое стояние с Валидой у остекленного прилавка, на котором в аккуратных гнездышках поблескивали обручальные кольца. И еще встреча, и незаметно для себя Керим оказался в доме у Валиды, познакомился с ее родителями. И еще был день, когда Валида неожиданно распахнула перед Керимом двери нарядного ателье, и он вошел в него. И так случилось, что в костюме, заказанном Валидой в тот день, Керим брел сейчас один, по недостроенной улице, брел наугад, покорный лишь неверному голосу света.

Уходил… Но куда? Похожий на бегство путь его — разве не лежал он к долине, которая тоже принадлежит этому миру? Он помнил каждый домик деревушки в верховьях того ущелья. Оторванный, заброшенный в город, разве забыл он тесноту родного села? И разве не одним и тем же человеком был тот, прежний, рвущийся на простор большого мира, и этот, бредущий сейчас по огромному спящему городу?

Как случилось, отчего вся широта мира теперь оказалась для него сосредоточенной в том, сжатом горами ущелье? И по какому бы кругу ни неслись мысли Керима, они замыкались все там же, на той же долине, словно она и была главной в мире. И казалось ему, что один только взгляд на ту луну, те звезды, один лишь глоток воздуха того ущелья сделают сразу его жизнь значительнее и осмысленнее.

И этот металлический привкус на губах, ну отчего, господи, взяться металлическому привкусу у лунного света? Или и привкус этот донесся оттуда, из глубины в девятнадцать лет — так, кажется, пахли в лунной дали сбегающие по склону ущелья рельсы. Нет, нет, наверное, все проще, и где-то здесь, рядом, невидимый в темноте, притаился завод или обычная свалка металлолома. Но кет — этот запах, сводивший с ума Керима, не мог рождаться на какой-то свалке. Тревожный, едва уловимый, он, несомненно, доносился издалека. И Кериму казалось, что еще несколько шагов, и он добредет, наконец, до этой непонятной дали. И снова колдовской, магнетический голос света вел его, подчиняя своей воле. И снова Керим шел и шел в этой ночи, и в ушах его пел, слышный лишь ему одному, голос света.

Так, незаметно, он миновал длинный каменный забор. Там, за забором, сразу же начиналось немыслимое нагромождение металла. Лишь теперь, увидев ржавые вздыбленные металлические конструкции, Керим, наконец, понял, где он находится.