Повести и рассказы

Гаврилов подумал: «А у меня и выбора не было. Фирма послала как специалиста, попробуй откажись, увольнять не будут, а просто не продлят контракта. Они теперь хитро делают: контракт только на год. И никакие тебе профсоюзы не помогут. Обещали охрану надежную. Какая тут, в Грозном, охрана поможет. Поди разберись, кто бандит, а кто не бандит. Все с оружием ходят. Да и милиция чеченская вся из бывших боевиков». Нет, конечно, выбор у человека всегда есть, мог бы и не ехать. Жена с дочкой уговаривали. Соглашались даже на его увольнение с престижной и высокооплачиваемой работы, лишь бы муж и отец был жив и здоров. Просто он, как и Коваль, позарился на хороший заработок. В советское время двести сорок рублей получал, и хватало. На курорт в Крым каждый год ездили по профсоюзным путевкам. А теперь чем больше зарабатываешь, тем больше не хватает. Машину новую надо, компьютер дочери надо, в Испанию на курорт съездить надо. Все надо, надо, а конца и края этому «надо» нет. А вот теперь конец есть. Здесь, в далеком, Богом забытом ауле, здесь и конец. Не будет за них фирма распинаться, выкуп выплачивать. Гаврилов вдруг вспомнил отрезанные головы пяти британцев, показанные по телевидению, и содрогнулся. Господи, спаси и сохрани! «Вот я уже и молиться начал, – поймал он себя на мысли, – а дома, сколько жена ни просила, так в церковь и не пошел. И венчаться отказался. Теперь-то она, узнав о моем похищении, наверняка сразу в церковь побежала». От мысли, что за него молятся, Гаврилову как-то стало спокойней на душе. «Господи, если Ты есть там, на небесах, взгляни на нас, горемык несчастных, и помоги нам».

Чеченцы стояли в стороне, о чем-то переговариваясь между собой. Во двор вошли еще несколько боевиков, с головы до ног обвешанных оружием. Они громко смеялись, здоровались, обнимая друг друга. Вскоре один из них отделился от компании, не торопясь, вразвалочку подошел и стал внимательно разглядывать пленных. Выглядел он лет на сорок пять – пятьдесят, среднего роста, коренастый, с густой черной бородой. Из-под лохматых бровей недобро поблескивали темные глаза. От такого взгляда пленникам стало не по себе. Оглядев внимательно каждого, он уже было пошел к дому, но вдруг в задумчивости остановился, а затем вернулся и, указав стволом автомата в сторону Гаврилова, прохрипел:

– Фамилия?

– Чья, моя? – не сразу сообразил тот.

– Ну, не моя же, – рассмеялся чеченец.

– Гаврилов.

– Толик, значит? – обрадованно воскликнул чеченец, и его глаза потеряли тот холодно-зловещий блеск, что еще недавно вселял в души пленников смятение и страх. Теперь они светились неподдельной радостью и теплом.

– Да, Анатолий, – совсем растерялся Гаврилов.

– Ну, здорово, Толик. Не узнаешь? Джанаралиев я.

– Хамзат! – удивился Гаврилов, резко вскочив с земли.

Чеченцы, до этого с любопытством наблюдавшие всю сцену, вскинули автоматы. Хамзат что-то крикнул им по-чеченски, и те успокоились.

– Значит, не узнал меня? – прохрипел Хамзат, протягивая Гаврилову руку. – А я тебя узнал, только вначале сомневался.

– Да как же узнаешь в таком аксакале[43] того юного джигита, каким ты был двадцать пять лет назад? – шутил враз повеселевший Гаврилов. – Ты не представляешь, как я рад, Хамзат. Ведь ты нам теперь поможешь, правда?

– Не все так просто, Толик, как ты думаешь. Но что в моих силах, постараюсь для тебя сделать. Я ведь твой должник. Как это у вас, русских, говорят: долг платежом красен?

Джанаралиев подошел к чеченцам и стал что-то им говорить. Разговаривали они на своем языке, но было заметно, что разговор идет на повышенных тонах. Затем Джанаралиев вновь подошел к Гаврилову и, отведя его в сторону, сказал:

– Пока ни до чего толком договориться с ними не сумел. А деньги на вас большие стоят. Я не из их тейпа[44], здесь на правах гостя. Сумел убедить не сажать тебя в яму. Скажем так: поручился за тебя головой. Со мной поживешь в доме, а дальше видно будет.

– А мои товарищи?

– Ты пока о себе думай. Ничего с ними не случится, посидят в яме. Как выкуп пришлют, их отпустят.

– А если не пришлют?

– Тогда пришлют их головы, – весело подмигнул Гаврилову Джанаралиев, и видя, как у того вытянулось лицо, тут же добавил: – Да пошутил я, пойдем за мной, хватит бесполезные разговоры вести.

– Ну и шуточки у тебя, Хамзат! – возмутился Гаврилов.

По дороге он размышлял: «Вот ведь как удивительно складывается судьба. Не думал, не гадал – встретить армейского друга через четверть века, да еще при таких обстоятельствах».

* * *