Повести и рассказы

— А вы не могли бы нам это чуточку уточнить? — Эти ее «чуточку» и «нам» были взяты прямо оттуда. Но он не уловил в ее словах ни малейшей фальши, он был весь захвачен своей бедой. Те глаза, которые были устремлены на девушку и в глубине которых она увидала ужас, и отчаяние, и самые настоящие слезы, могли глядеть точно так же и на любую другую.

— Не помню, когда именно. Помню только, что она ушла отсюда, и это было примерно в тех числах. Дело в том, что ее не доставили по адресу. Нам надо узнать, что в ней было.

23

Это употребленное им во множественном числе местоимение поразило ее своей красотой; ей думалось, что и она поражает его своим «мы»; но теперь она так хорошо успела во всем разобраться, что могла почти играть и с ним, и с наполнявшей ей сердце радостью.

— Вы говорите «примерно в то время»? Но вы же не можете назвать точной даты, не правда ли?

Беспомощность его была восхитительна.

— Вот это-то я и хочу узнать. Так разве у вас не сохраняются старые телеграммы? Разве вы не можете поискать?

Наша молодая девушка, все еще пребывавшая в Паддингтоне, стала опять его переспрашивать.

— Так, выходит, ее не доставили?

— Нет, доставили. Но вместе с тем, видите ли, и нет… — Он немного смутился, но потом все объяснил: — Ее, видите ли, перехватили, а там была одна вещь.

Он снова выждал и, словно для того, чтобы продолжить свои расспросы и чтобы вымолить у нее восстановление утраченного, даже силился приветливо ей улыбнуться, но в улыбке этой было что-то зловещее, и тут вся скопившаяся в ней нежность к нему обернулась вдруг лезвием ножа. Только каких, должно быть, все это стоило мук — и эта разверзшаяся вдруг бездна, и бившая его лихорадка, — если теперь он, задыхаясь, едва мог вымолвить:

— Нам надо знать, что в ней было!

— Понимаю, понимаю. — Произнося это слово, ей удалось в точности воспроизвести интонацию, с какою обычно говорили те, в Паддингтоне, когда они застывали в неподвижности, как оглушенные рыбы. — И у вас нет никаких точных данных?

— Никаких. Только то, что я вам уже сказал.

— Ах да, конец августа? — Если бы она продолжала так и дальше, то он действительно мог рассердиться.

— Да, и тот адрес, который я назвал.

— Тот, что был и вчера вечером?

Он весь затрепетал, словно в нем вдруг пробудилась надежда, но это только усугубило ее невозмутимое спокойствие и она все еще что-то обдумывала. Потом она принялась раскладывать какие-то бумаги.

— Так вы, может быть, посмотрите, — настаивал он.

— Я помню, как вы приходили, — ответила она. Он глядел на нее, и им снова овладевала тревога; может быть, увидав, что она так переменилась к нему, он лучше начинал понимать перемену в себе самом.

— Право же, вы в тот раз все делали гораздо быстрее!

— Да, но и вы тоже, уж если говорить правду, — ответила она, улыбнувшись. — Постойте. Она была адресована в Дувр?

— Да, на имя мисс Долмен…

— Пэрид Лодж, Пэрид Терес?

— Точно. Большое, большое вам спасибо! — Надежда к нему вернулась. — Так, значит, она у вас, та?

Девушка снова задумалась, она словно дразнила его.

— Ее подавала дама?

— Да. И она по ошибке поставила не то слово. Вот это-то нам и надо узнать!

Господи! Что же он теперь еще скажет! Какие чудовищные предательства обрушит он теперь на голову несчастной женщины из Паддингтона! Она не позволяла себе особенно дразнить его ради забавы и вместе с тем, щадя его достоинство, она не позволяла себе предупредить, или сдержать, или остановить его. Она выбрала среднее:

— Так, значит, ее перехватили?

— Она попала не в те руки. Но в ней есть нечто такое, — продолжал он, разбалтывая свою тайну, — что может оказаться кстати. Поймите, все будет хорошо, если там стоит не то слово, — головоломно разъяснял он.

Так что же все-таки, в конце концов, это значило? Происходившее начинало уже интересовать мистера Бактона и клерка, но ни тот, ни другой не считали удобным вмешаться. Страх за него, совсем особый, боролся в ней с самым обыкновенным любопытством. Но она уже видела, с каким блеском ей удается, для того чтобы выпутаться из этого разговора, прибавить толику вымысла к тому, что она действительно знает.

— Я все поняла, — сказала она, и быстрота, с какою она произнесла эти слова, была великодушна и даже покровительственна. — Эта дама забыла, что она там написала.

— К несчастью, забыла, и теперь мы просто не знаем, что делать. Мы только что обнаружили, что она не была вручена; вот почему, если бы мы могли узнать сразу…

— Сразу?

— Дорога каждая минута. Они же, наверно, у вас есть в подшивке? — настаивал он.

— Вы хотите, чтобы я вам сейчас же ее показала?

— Да, пожалуйста, сию же минуту. — Стойка вся звенела от костяшек его пальцев, от набалдашника трости, от его панического ужаса. — Разыщите ее, разыщите! — повторял он.

— Мне кажется, мы могли бы ее для вас раздобыть, — мягко ответила девушка.

— Раздобыть? — переспросил он, совершенно ошеломленный. — Когда?

— Может быть, к завтрему.

— Так, значит, у вас ее здесь нет? — вид его вызывал жалость.