Повести и рассказы

— Вы что же, разговаривали с ним? — подозрительно прищурился Цехауер.

— Разговаривать с ним будете вы, если поймаете, — обрезал Цехауера Бунке. Под холодным взглядом капитана СС гестаповец отвел глаза. Он давно уже отвык разговаривать с людьми, которые не боялись его.

— Ну, ну, — примирительно заговорил Цехауер. — Вы что, шуток не понимаете?

— Шутки, кидающие тень на мое достоинство, я называю оскорблением, — прежним тоном ответил Бунке.

Несколько секунд тянулось неловкое молчание.

— Так почему вы думаете, господин капитан, что нападавший неправильно говорит по-немецки? — снова задал вопрос Цехауер. Теперь его голос звучал почтительно.

— Он выругался, когда увидел, что промахнулся, — холодно ответил Бунке. — При этом как-то странно выговаривал слова. А потом, убегая, еще что-то сказал и, по-моему, не по-немецки.

Цехауер попросил капитана воспроизвести акцент убийцы. Капитан исполнил его просьбу. Гольд, услышав знакомый акцент, неожиданно повернулся лицом к Цехауеру:

— Да, да! Я сейчас припомнил. Это он. Высокий такой, круглолицый и говорит странно, как будто у него каша во рту. А мундир на нем наш. Я его раньше в пивной встречал. Он… — но дальше лейтенант продолжать не мог. Неожиданный приступ кашля потряс все его тело. На губах показалась струйка крови…

В этот момент в комнату в сопровождении Кольбе и медсестры вошел врач. Внимательно посмотрев в лицо раненому, он покачал головою и коротко бросил сестре:

— Шприц! Быстро!

Франц притащил таз и огромный кувшин горячей воды. Пока врач торопливо мыл руки, сестра сделала Гольду укол, и землисто-белое лицо раненого оживилось.

С профессионально-бодрым видом, подшучивая над «нынешней молодежью, которая от всякой царапины в обморок падает», врач подошел к постели, на которой лежал Гольд. Но едва лишь повязка, наложенная неумелой рукой Макса Кольбе, была снята, врач бросил на рану внимательный взгляд, приказал снова забинтовать раненого.

— Ну как, доктор? — с надеждой взглянул Гольд на врача.

— Пустяки, — с наигранной веселостью ответил тот. — Заштопаем, будете крепче прежнего. Месяца через два танцевать сможете.

В глазах Гольда вспыхнули радостные огоньки.

— Зигфрид, — позвал он. — Сколько времени?

— Без десяти десять, — ответил Бунке.

— Что же так долго нет Лотты? — забеспокоился Гольд. — Я хотел бы сам тебя с ней познакомить.

— Не тревожься, Фриц, все будет в порядке.

— Наклонись ко мне, Зигфрид, я хочу тебе кое-что сказать…

Бунке наклонился. Слабеющим голосом Гольд стал просить капитана не проговориться об их дневном разговоре.

Бунке, опасаясь, чтобы гестаповец не разобрался в задыхающемся шепоте Гольда, вполголоса уговаривал раненого:

— Ничего не бойся, Фриц. Как днем договорились, так и будет. У тебя тяжелая, но не опасная рана.

Между тем Цехауер, отозвав врача в сторону, осведомился:

— В каком состоянии офицер? Выживет?

Врач ответил вопросом на вопрос:

— Давно его ранили?

— Минут двадцать тому назад.

— Да? — удивился врач. — Так он и должен был умереть минут двадцать тому назад.

— Неужели у вас нет какого-либо средства… — начал Цехауер. — Мне нужно, чтобы он прожил хотя бы с час.

— К сожалению, я не бог, — рассердился врач. — Сейчас сделаем еще один укол. Раненый молод… полон сил… но дольше часа ему не прожить.

— Действуйте, — раздраженно кивнул Цехауер и, повернувшись, распорядился: — Прошу оставить меня наедине с раненым.

— Не падай духом, Фриц. Вылечат, — ободряюще улыбнулся Гольду Бунке и, делая вид, что поправляет подушку, наклонившись к уху лейтенанта, прошептал: — Не проболтайся. Язык на замок. Цехауер — мерзкий тип, он что-то почуял.

— Лейтенант, — потребовал Цехауер, оставшись наедине с Гольдом, — скажите, кому было интересно вас убрать.

Глаза Гольда зажглись лихорадочным блеском.

— Это за Макса Бехера… Тот, высокий… он не немец… Хорошо, что Бунке успел…

— Кто этот Бунке? — резко перебил Цехауер.

— О, Зигфрид Бунке — настоящий парень… хороший друг… герой. Он такой… Бунке можно во всем верить…

Гитлеровец сделал попытку повернуть речь Гольда в другом направлении.

— Гестапо хорошо известно, что вы и раньше встречались с тем человеком, который ударил вас ножом, — угрожающе заговорил он. — Что этот человек поручал вам? Что ему от вас было нужно?

— Я его видел только один раз… в «Золотом быке». Даже не разговаривал… Он мне ничего не поручал…

— Кто же вам поручал? — быстро повторил вопрос гестаповец.

— Никто не поручал! Идите вы от меня… — заволновался Гольд. Он хотел повернуться спиной к Цехауеру, но это движение дорого обошлось ему. Мучительная боль на секунду почти потушила сознание, на губах снова появилась струйка крови.

— Говорите всю правду, лейтенант, — жестко сказал Цехауер. — Не в ваших интересах оставить преступника безнаказанным. Торопитесь! Вам осталось жить очень мало. Ведь вы умрете. Вы уже труп. Говорите! За что вас убили? Чего от вас требовали?

— Я же вам сказал… Мне мстили за Макса Бехера, — испуганно оправдывался Гольд, — только за Бехера. Я больше ничего не знаю… Я никого не видел… Что вы ко мне пристали?.. Зигфрид!.. — вдруг взвизгнул он. — Зигфрид!.. Иди сюда скорее!..