Повести и рассказы

- Да, понимаете, привык. Потом, все бумаги с собой. Как придёт что-нибудь в голову, сразу на карандаш. Я ведь конструктор, проектировал дом. А что? Очень смешно?

- Да нет.

Мы сидели у палатки. Над вершинами гор тянулись серые облачные нити.

- Ночью я видел вокруг луны светлое кольцо, - сказал Джус. - Погода испортится. Замечаете, уж не так печёт?

Он присел на корточки, раскрыл портфель и вытащил из него пачку бумаг.

- Вот наш следующий дом. Он, вероятно, больше не будет называться "Садко". Видите, совершенно другой: большой, похожий на тарелку. Его легко можно будет переводить с места на место. И глубину он сможет менять сам. Это черновые наброски.

Я взял в руки листки. На них были не успевшие ещё родиться чертежи. Они словно проклёвывались из листков. В каждом только угадывалось - будет то-то...

- Дом будет плавать, а палаточный городок? - спросил я.

- Будет подвижная береговая база. На автомашинах. Это идея Павлова.

Джус стал собирать листки.

Из-за скал показались серые ватные облачка. Они стремительно двигались.

Над вершиной хребта стало расти облако, похожее на наковальню. Оно клубилось, наливалось чернью и не предвещало ничего хорошего.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

В бухте плясали острые волны. Они выскакивали то тут, то там. На вершине каждой вспыхивал белый хохол, и волна падала.

- Толчея! - сказал Марлен.

Мы стояли с ним на берегу и смотрели на бухту. Катера, буксиры, кран сгрудились посредине. В стороне виднелась из воды макушка "Садко".

Ветер дул порывами. Наши плащи трещали и развевались.

Раскачивалась сеть, за которой стояла клетка дельфина.

- Ну и погодка! - сказал Марлен. - А что, если узнать, на сколько дней обещают ветер?

Он сходил в первую палатку, вернулся и, улыбаясь, сказал:

- Двое суток, самое меньшее. Работ не будет. Тебе повезло: мы сейчас же идём на Эски Кермен. У меня есть одноместная палатка. Захвати еду!

ЛЕГКИЙ ПОДЪЁМ

Мы шли по дороге. Впереди Марлен, за ним я. Когда вышли из лагеря, Марлен сказал:

- Тут недалеко. Сначала долиной, а потом лёгкий подъём.

Мы шли долиной уже третий час. Покатые склоны, засаженные кукурузой. В ней домики. Пыльные собаки, привязанные у ворот. Они провожали нас добрыми взглядами.

- Что же такое Эски Кермен? - спросил я.

- Кермен - это крепость, а Эски - это Эски.

Больше Марлен ничего не сказал. Он тащил большой тюк с палаткой.

Дождь то моросил, то переставал.

Мало-помалу дома и кукуруза исчезли. Долина сузилась. По сторонам её поднялись белые, обточенные дождём и ветром скалы.

Марлен сошёл с дороги на тропу. Она повела нас вверх, взобралась по склону и начала виться едва приметной ниточкой около скал. Потом исчезла в расселине.

С меня градом катил пот.

- Может, посидим? - предложил я.

Марлен упрямо шагал вперёд. Огромный рюкзак подпрыгивал на его спине.

- Сейчас выйдем на плоскогорье. - Марлен остановился. Он стоял, широко расставив ноги, и отдувался. - Спустимся, и будет Эски. Мы сократили путь ровно в два раза. По дороге идти - день.

Холодный ветер подхватил нас и потащил с тропы. Сухие колючки с лёту ударяли в лицо. Редкие капли, кувыркаясь, летели у самой земли.

Сгибаясь в три погибели, мы шли вперёд. Тропинка, пробитая в жёсткой траве, вывела нас к обрыву. Внизу было дно ущелья, белая дорога, впереди вытянутая в длину, вся в дырках причудливая скала, похожая на корабль.

ЭСКИ!

ГОРОД НА СКАЛАХ

Выпуклые лобастые камни Эски нависли над нами. Они были выдолблены изнутри и светились, пустые, как черепа.

Окна-глазницы смотрели вниз.

- Эти казематы защищали вход в город, - сказал Марлен. - Будь мы врагами, получили бы уже по сотне стрел.

Мы пошли по гладкой известковой плите. Деревянные колёса арб выбили в ней две колеи. Посредине, где ступали копыта лошадей, вилась щербатая тропка.

Дорога сделала крутой поворот, мы очутились в узком проходе между двух скал.

- Городские ворота. Справа - часовня, слева - комната стражи.

Я заглянул в помещения. Они тоже были высечены в скале. Хрупкие, тонкие стены местами были пробиты насквозь. Розовый свет наполнял их. Над полом курилась белая пыль.

Пройдя ворота, мы очутились на вершине горы. Она была плоской, поросла редкими деревьями и кустами кизила. Багряные ягоды светились в траве. Среди кустов зияли чёрные провалы подземных ходов.

Испуганные цикады, оборвав пение, замолкали при звуке наших шагов.

Нигде ни следа домов.

- Значит, жители обитали в пещерах? - спросил я.

Марлен покачал головой.

- Нет. Здесь было много домов, но шесть столетий назад татары во время нашествия сожгли их. Когда-то здесь был настоящий город.

На поляне, продуваемой ветром, у края обрыва, мы поставили палатку.

Внизу под нами белел валун с чёрным отверстием в боку. Тот самый, мимо которого промчал меня Лёсик.

Я показал на него Марлену.

- Это часовня, - сказал он. - Люди Эски так привыкли резать камни, что, когда им понадобилась часовня, они выдолбили её внутри упавшего с горы валуна. Между прочим, первыми русскими, которые увидели Эски, были солдаты Суворова. Они пришли сюда во время русско-турецкой войны.

Я принёс воды, разложил костёр и вскипятил чай.